Такое определение в интервью «Каравану» дал политолог Досым Сатпаев.
— В системе всегда должна быть ключевая фигура, которая сконцентрировала на себе процесс перераспределения государственных и прочих ресурсов. При этом не суть важно, больших или маленьких. Одним словом, человек у кранчика сейчас автоматически причисляется к агашке. И это не возрастная категория, так как у нас появились уже молодые агашки. Это обозначение места человека в иерархии влияния. При этом сама иерархия не обязательно должна быть официальной, так как само влияние может быть теневым. Агашка – это обозначение некоего образа мысли, некоей модели поведения, суть которой можно определить фразой: “Законы для лохов. Власть для меня”.
Интересно и то, что агашки у нас не делятся по этнической классификации.
По мнению политолога, у агашкизма, как явления, не должно быть будущего в том понимании, какое оно сейчас существует в обществе.
— Я уже говорил, что агашкизм это не только иерархический статус, но и образ мыслей. Следовательно, надо менять это самое бытие через политическую и экономическую реформы. Ведь негативная ассоциация с понятием “агашка” в основном связана с тем, что это часто синоним понятия “коррупций” или “непотизм”. Сатпаев заявил, что агашкой должен называться человек с высоким моральным авторитетом, а не человек с повадками уголовного авторитета. Казахстану необходимы “люди-бренды”. Если кумирами молодых людей являются нувориши, паразитический образ жизни которых становится моделью для подражания, страна обречена.
Иргалиев предлагает следующую классификацию агашек:
Авторитет является функцией личного обогащения. Кровно заинтересованы в сохранении системы. Потенциал трансформации нулевой.
Являясь, по сути, профессионалами и творцами, используют методы агашек для достижения личных целей. При изменении целевых установок общества разложат агашкизм изнутри. Потенциал трансформации высокий.
Считают себя солью земли, соблюдают неписаные нормы морали, являются образцом для адептов общинно-родовой социальной конструкции. Поддержат социальные реформы только при сохранении своего статус-кво. Потенциал трансформации низкий.
В Казахстане их называют агашками. Они имеют влияние, деньги, связи – такое впечатление, что именно вокруг них всё вертится. Но кто они такие – современные агашки? Есть ли у них своя табель о рангах, своя классификация? Можно ли считать их приметой времени и явлением преходящим или они с нами навсегда как особенность казахстанского общества? Об этом – наше исследование, в котором представлены мнения разных экспертов.
Тема эта возникла давно. В одной из поездок в Москву я никак не могла объяснить российским коллегам, кто же они такие – наши агашки.
– Понимаете, это такие влиятельные люди, которые поддерживают связи с другими влиятельными людьми, через них иногда “разводятся” большие дела и “распиливаются” большие деньги, и вообще на них у нас завязана чуть ли не вся экономика, всё вокруг них крутится! – сумбурно пыталась я выразить несколькими фразами всю суть этого необъятного явления. И понимала: людям, далеким от наших казахстанских реалий и нашего менталитета, уяснить это чрезвычайно трудно.
Шутки шутками, но спустя какое-то время пришла к выводу, что понятие “агашкизм” настолько укоренилось в нашем обществе, что впору заносить его в современные энциклопедии. Ведь, по сути, каждый такой агашка является своего рода цементирующим элементом, примерно как градообразующий завод в каком-нибудь городке, который обеспечивает благополучие всего местного населения.
Древо агашкинского влияния простирается мощными ветвями к небу, осеняя благами всех, включая семью, друзей, родственников – своих и жены, деловых партнеров. А корни этого древа опираются на глубоко законспирированные связи в высших кругах.
Не дай бог в этой гармоничной системе что-то случится либо с самим агашкой, либо с его связями – может рухнуть целое дерево. И чтобы поддерживать гармонию, “яблочки” на деревьях и отдельные ветви должны старательно подпитывать корневую систему.
Вспомните, как очередного задержанного финполом коррупционера пытаются обелить в глазах общественности анонимные пользователи, активно пишущие в соцсетях: тут вам и “честнейший был человек, за это и поплатился”, и “кому-то он перешел дорогу”, и “вообще его подставили недруги”. Возможно, анонимные адвокаты порой бывают и правы: ну разве может неуважаемый человек добраться до высоких постов без особых на то талантов и добродетелей?
Но короля, как известно, играет свита. И свита знает, за что борется. Печальна и незавидна участь оставшихся без высокого попечения приспешников и родных.
Не так давно к нам в редакцию обратилась супруга бывшего уважаемого агашки средней руки, которого внезапно… посадили! Ни дня в жизни она не работала, как зарабатывать и чем кормить еще не сильно повзрослевших детей, не знала. Окружение мужа от нее тут же отвернулось, все многочисленные помощники и замы, круглосуточно готовые выполнить любое указание, тут же сменили номера телефонов, а родня, чуть ли не каждодневно являвшаяся с просьбами, забыла дорогу в ее дом.
Впрочем, свите агашки также пришлось несладко: многих уволили с работы, сославшись на несоответствие профилю занимаемой должности (что, в принципе, было правдой, ибо главной их работой было угождать агашке), да и в целом резюме оказалось подпорченным…
Вот и получается, что понятие, над которым мы все посмеиваемся, со временем стало чуть ли не системообразующим механизмом, со своими законами и правилами, порой весьма жестокими…
Кластер “агашка” без нефти не работает?
Серьезную работу по разъяснению этого явления провел уральский консультант “Научно-образовательного фонда “Аспандау” Еркин ИРГАЛИЕВ. В частности, он обозначил время, когда уважительное “ага” в казахском языке трансформировалось в шутливо-пренебрежительное “агашка”:
– Агашкизм – это стихийный ответ на требования транзитного периода, который начался в 90-е годы и продолжается по сию пору. Он стал своеобразным буфером между психологией прошлого и психологией настоящего. Агашки закономерно пришли на смену партхозноменклатуре 80-х и людям, живущим “по понятиям” 90-х. Все достижения и ошибки этого периода неразрывно связаны с явлением, суть которого – “никакой идеологии”. Последний момент очень важен для его понимания. На сегодня отношение общественного сознания к агашкам и агашкизму всё так же двойственно и противоречиво, как и само это явление.
– Но кто такие агашки?
– Однако все агашки – разные. Можно ли их как-то классифицировать?
– Классификация агашек, видимо, должна иметь цель их изучения и последующей борьбы с ущербом, который наносит агашкизм. В связи с этим надо понять, что именно угрожает казахстанскому обществу в связи с существованием у нас агашкизма.
Б. Проводит ползучее строительство сословного общества.
В. Подменяет собой общественное лидерство.
Для классификации важно понимать, что есть агашки системные, есть принявшие правила игры по необходимости, ситуативные (“временные”), есть внесистемные, “настоящие” (их правильнее называть “АҒА”, а не “агашка”), за счет которых и держится этот миф. Важно выявить те виды, которые быстро трансформируются при запросе общества на уничтожение агашкизма как социально-идеологической системы.
– Есть будущее у агашкизма?
– В принципе, есть, если сохранится сегодняшняя тенденция строительства нации как сословного общества. Другой вопрос, что эта система нежизнеспособна в условиях отсутствия нефтяной ренты и завершения процесса первичного накопления капитала.
Человек у кранчика
Своим мнением по поводу этого агашкизма поделился кандидат политических наук Досым САТПАЕВ:
– В системе всегда должна быть ключевая фигура, которая сконцентрировала на себе процесс перераспределения государственных и прочих ресурсов. При этом не суть важно, больших или маленьких. Одним словом, человек у кранчика сейчас автоматически причисляется к агашке. И это не возрастная категория, так как у нас появились уже молодые агашки. Это обозначение места человека в иерархии влияния. При этом сама иерархия не обязательно должна быть официальной, так как само влияние может быть теневым. Агашка – это обозначение некоего образа мысли, некоей модели поведения, суть которой можно определить фразой: “Законы для лохов. Власть для меня”.
Что касается определения, иначе как шутливым оно не может быть. Мы как раз с коллегами сейчас готовим веселый словарь казахстанского политического “новояза”. Естественно, что начали с буквы “А”, и поэтому не могли не упомянуть и это понятие. Я предложил бы такой вариант этого определения:
“Агашка (он же: Баке, Маке, Саке и т. д.) – человек, чьи связи приносят деньги, а деньги – новые связи”. Интересно и то, что агашки у нас не делятся по этнической классификации.
По мнению политолога, у агашкизма, как явления, не должно быть будущего в том понимании, какое оно сейчас существует в обществе. Хотя история может распорядиться совсем по-другому:
– В любой политической и экономической системах есть свой круг избранных, – продолжает Досым Сатпаев. – Здесь я больше склоняюсь к железному закону олигархии Роберта Михельса, который считал, что любая форма социальной организации рано или поздно порождает власть немногих избранных. А Йозеф Шумпетер вообще определил демократию как систему конкурирующих элит. Но разница между демократическими и недемократическими системами заключается в том, что там есть определенные “красные флажки”, которые прописаны в Конституции, напоминающей правила дорожного движения, где определяются взаимоотношения между “водителями” и “пешеходами”. И эти принципы должны соблюдаться всеми вне зависимости от рангов, связей, заслуг и родовитости.
Я уже говорил, что агашкизм это не только иерархический статус, но и образ мыслей. Следовательно, надо менять это самое бытие через политическую и экономическую реформы. Ведь негативная ассоциация с понятием “агашка” в основном связана с тем, что это часто синоним понятия “коррупций” или “непотизм”.
Нам давно уже нужен полный апгрейд понятия “агашка”, который, в принципе, должен нести совсем иной, позитивный смысл. Агашкой должен называться человек с высоким моральным авторитетом, а не человек с повадками уголовного авторитета. Казахстану необходимы “люди-бренды”. Нужен культ созидательных личностей, с которыми должен ассоциироваться Казахстан. И культурно-интеллектуальная революция в интересах самой власти. Если кумирами молодых людей являются нувориши, паразитический образ жизни которых становится моделью для подражания, страна обречена.
Классификация агашек по Еркину Иргалиеву
Авторитет является функцией личного обогащения. Кровно заинтересованы в сохранении системы. Потенциал трансформации нулевой.
Являясь, по сути, профессионалами и творцами, используют методы агашек для достижения личных целей. При изменении целевых установок общества разложат агашкизм изнутри. Потенциал трансформации высокий.
Считают себя солью земли, соблюдают неписаные нормы морали, являются образцом для адептов общинно-родовой социальной конструкции. Поддержат социальные реформы только при сохранении своего статус-кво. Потенциал трансформации низкий.
Практически во всех странах кто-то кого-то из своих родственников тащит по жизни, и все об этом знают. И даже не скрывают. Если они работают в одной сфере, то это называется командой, если в разных – клан. Заражены этой болезнью как простые начальники, так и президенты.
Наверно, это в природе человека. Не можем мы не думать и не помогать своим родственникам. Если кто добился чего, то непременно вокруг него собираются все его близкие и дальние родичи. Такова человеческая сущность. Клановость очень развита и в медицине. И это вполне понятно, поскольку ремесло врача всегда передавалось от родителя к детям и от учителей к ученикам. Так передавался бесценный опыт старшего поколения. Тут все ясно и очень хорошо. Хотя всегда были и перегибы. Особенно в годы перед и после развала СССР. Получение кандидатских, докторских и других всевозможных степеней приобрело ярко выраженный клановый окрас. Это стало бизнесом. Причем весьма прибыльным. И за это время мы «нашлепали» столько ученых, что можно было бы построить целые институты в каждом ауле.
Позже все стали магистрами, докторами философии и др. Система на небольшой промежуток времени потеряла свою актуальность, но потом возобновилась. Сейчас каких только букв нет перед фамилией руководителей среднего и высшего ранга в любой отрасли. Наверно, и это хорошо. Пусть будет, ладно.
Если уж сам не додумался уходить, то снесут. Иногда очень больно. И чем выше «крыша», тем дольше будешь падать. Вторых терпят. Пока сам не уйдет на повышение.
Один очень умный человек мне сказал как-то при беседе: «Пойми, сынок, у больших людей всегда большие проблемы, и их хватает на все окружение». Я запомнил это, и жизнь неоднократно демонстрировала правильность его слов.
Некоторые агашки вообще не скрывают своих предпочтений. Придя на должность, они сразу же меняют все свое окружение на «своих». И все знают про это и даже знают, кто, кем и чем будет заниматься. Это его друг, племянник, зять, брат, дочь друга и т. д. и т. п. Если некоторые умело скрывают свои политические «корни», то некоторые, наоборот, этим бравируют.
Одному такому руководителю мы ежемесячно объявляли выговор за плохую работу. Он и не сопротивлялся, но однажды на совещании во всеуслышание заявил: «Вы же все равно не сможете меня снять, зачем постоянно мне выносите свои выговоры?!» И он был прав. Наш руководитель потом вызывал его в кабинет и за чашкой чая объяснял, что по-другому никак не мог поступить. Тот с пониманием слушал и улыбался и после так и продолжал ПЛОХО работать. Когда его проводили на пенсию, гулял весь регион, вздохнув с облегчением.
К чему я все это? Изжить это нам вряд ли удастся в ближайшем будущем. Это впиталось очень глубоко. Есть, конечно, исключения. Изредка назначаются и пахари. В основном для того, чтобы выправить ситуацию после родственников агашек. Но как выправил – ты тоже свободен, если место блатное. Освободи место для другого счастливого племянника, зятя и т. д.
А что делать остальным? «Лысым», как говорят про тех, кто без крыши? Обычно счастливые племянники ждут повышения или же особо не вникают в суть работы. Стало быть, кому-то надо это делать. Вот им и приходится это делать, иногда всю жизнь. Этих «пчелок» нашей системы знают все, с ними советуются, их слушают, уважают. Они всегда, а порой всю жизнь на вторых ролях. Они привыкают к этому. Начальники меняются, а они остаются и сохраняют систему.
Агашки оказались тормозом прогресса и рассадником клановой формы правления
Агашки как неформальный институт стали неотъемлемой частью политической и экономической жизни Казахстана. Они действуют в интересах самой власти, говорят участники круглого стола радио Азаттык.
Еще одним признаком присутствия в казахском обществе института агашек является наличие интернет-сайта и юмористического блога nashaagasha.org и agashki.kz.
Агашки, в зависимости от уровня своих неформальных связей, начиная от высшего политического руководства страны и заканчивая акимом или прокурором, могут повлиять на принятие положительного решения не только по экономическим, но и по политическим вопросам. Например, на решение суда или тендерной комиссии, на карьерный рост чиновника вплоть до высшего звена государственной власти, на получение выгодного заказа бизнесменом или квартиры рядовым гражданином.
Модератор круглого стола – сотрудник Казахской редакции Радио «Свободная Европа»/Радио «Свобода», радио Азаттык, Султан-Хан Аккулыулы.
ИCТОКИ ВОЗНИКНОВЕНИЯ АГАШЕК
— В чем феномен такого неформального института власти, как агашки? Когда и почему он возник? Нет ли у власти причастности к его созданию?
— Я считаю, что феномен агашек возник в период становления Казахстана, примерно в 1997 году. Кто такие агашки? В основном с ними сталкиваются люди, работающие в бизнесе. На сегодняшний день агашки стали неотъемлемой частью казахского общества.
Я думаю, что власть не заинтересована в агашках. Дело в том, что агашки способны решать довольно важные вопросы, которые могут влиять на развитие общества в целом. Некоторые моменты могут не нравиться властям. Если раньше они закрывали на это глаза, то теперь вступают в перепалку с агашками и я была свидетелем таких ситуаций.
Амиржан Косанов:
— Во-первых, как патриот казахского языка я против употребления термина «агашки» в негативном контексте. Но мы реалисты и понимаем, что этот феномен имеет место в казахском обществе и является, может быть, более влиятельной силой, чем официальная власть. Если аким или министр формально несут ответственность за результаты своей деятельности, то тот институт, о котором вы говорите, никакой ответственности не несет.
За двадцать лет с момента обретения Казахстаном независимости созданы все условия для того, чтобы феномен, именуемый экономикой агашек, расцвел буйным цветом. Нет контроля со стороны общества. Даже независимые журналисты боятся упоминать имена тех или иных особ, влияющих на власть, не говоря уже о центре. Все мы понимаем, кто является верховными агашками в большой экономике и политической жизни Казахстана.
Сейчас, когда даже провластные политики начинают говорить о постназарбаевском периоде, естественно, что люди, именуемые агашками, тоже будут думать о развитии ситуации после возможного ухода Назарбаева со своего поста.
Насколько я знаю, это имеет место в так называемых патриархальных областях нашей страны, где действуют советы старейшин. В большинстве случаев это бывшие первые секретари, деятели Коммунистической партии. Формально они являются председателями общества ветеранов. Я даже знаю, что там применяются элементы трайбализма. Эти аксакалы из благородного сословия постепенно превратились в меркантильных агашек, преследуя свои частные интересы в отношении того или иного акима.
Аффилированность с конкретным финансовым институтом, группой, формой собственности является объединяющим началом для того или иного агашки. Сейчас они разделены именно по линии соотношения к той или иной финансовой группе.
Ержан Досмухамедов:
— Понятие «ага» или «агашки», как это употребляется в русскоязычной прессе, и старое, и новое. К сожалению, этот термин претерпел паразитическое
преобразование и стал приобретать значение мафиозной неформальной системы властных отношений.
Я очень хорошо помню, как Тимур Кулибаев в период моей совместной работы с ним неоднократно бахвалился тем, что его главная миссия заключается в том, чтобы вести переговоры и договариваться с такими вот агашками. Это говорит о том, насколько глубокие корни пустило в нашу реальность это паразитическое явление. Тема, которая поднимается сейчас, представляется довольно актуальной, поскольку чем слабее становится формальная власть, тем более выпуклыми и наглыми становятся неформальные институты власти.
Александр Перегрин:
Дефицит правового регулирования приводит к тому, что внутри самой власти могут возникать отношения, напоминающие отношения авторитета и социальной группы. Допустим, степень влияния института махалли в Узбекистане колоссальное. Решение проблемы, с которой сталкивается человек, на 90 процентов зависит от того, что скажет авторитет. Разумеется, этот институт никто не придумывал. Он возникает тогда и там, где есть объективный правовой вакуум. Те сферы, которые не регулируются правом, будут регулироваться такими неформальными институтами.
Если бы этого института не было, то на его место обязательно пришел бы другой институт, может быть, криминальный. Поэтому говорить, что агашки существуют с подачи власти, нельзя. Этот институт заполняет правовой вакуум, а насколько он ладит с законом – это уже другой вопрос.
АГАШКИ БЕРУТ НАЧАЛО С АКОРДЫ
— Каковы роль и место агашек в политической, экономической и повседневной жизни Казахстана?
— Безусловно то, что власть взаимодействует с агашками, но они конкурирующие институты и это очевидно. Инструмент власти – это закон, а любые общественные альтернативные структуры являются конкурентами. Власть все равно сильнее, и рано или поздно подомнет под себя этот институт и, надеюсь, именно в правовом поле.
Ну а сейчас агашки – это необходимый общественный институт. Не представляю, как без него будет существовать Казахстан в условиях неразвитости отношений собственности.
Ержан Досмухамедов:
— Я считаю, что власть умышленно использует этот старый неформальный институт, имеющий четко выраженный национальный и исторический характер. Наша политическая и экономическая реальность носит изуродованные очертания, поскольку в обществе полностью перекрыты все каналы для получения полноценной всесторонней информации гражданами страны.
Государством целенаправленно вытравливается критическое мышление у людей. Во-первых, не предоставляется весь объем объективной информации, во-вторых, устраняются, в том числе и физически, политические оппоненты. В этих условиях власть искусственно взращивает агашек для того, чтобы через них осуществлять манипулирование общественным сознанием, регулировать возникающее в протестной части населения недовольство, не позволяя консолидироваться с другими частями протестного электората.
Канагат Такеева:
— Я совершенно согласна с господином Косановым. Действительно, власть взращивала агашек. Я бы отнесла таких людей не к категории агашек, а к категории коррумпированных чиновников. Я, занимаясь бизнесом, встречалась по работе с довольно молодыми по возрасту агашками. У них нет никого в сфере власти, но они завоевали и коррумпировали отдельную часть экономики. При помощи силового воздействия контролируют довольно жирную часть экономики нашей страны. Чиновники в этих условиях просто подвержены коррумпированному механизму, но я бы не отнесла их к числу агашек.
Раньше, когда представители бизнеса обращались к агашкам, у последних существовала определенная ставка и вопрос решался с учетом более порядочной позиции. Сейчас же, особенно в условиях финансового кризиса, в стране проявляется какое-то бессердечие.
Я сейчас выступаю от имени бизнесменов среднего класса, которого сейчас практически нет. Нам приходится ликвидировать свои предприятия, продавать их и идти работать служащими в крупные корпорации, которые курируют агашки. Такая тенденция сейчас наблюдается в отечественной экономике. Я считаю, что власть сама взрастила монстра, который впоследствии ее поглотит.
У представителей малого и среднего бизнеса очень много идей, но нет агашек, нет «волосатой руки». Мы строим бизнес благодаря своим идеям, лидерским качествам, но экономика сейчас просто поделена между отдельными группами лиц. И бизнесмену, рассчитывающему на свои силы и внутренний потенциал, просто не выжить в условиях контроля над всеми секторами экономики. Куда ни пойдешь, везде опека какого-то агашки. Это ненормально. Страна в экономическом плане задыхается.
Амиржан Косанов:
— Политика – это концентрированное выражение экономики в любом обществе. Влияя на решение экономических вопросов, институт, именуемый агашками, влияет и на политическую ситуацию. Хочу сразу сказать, что он имеет влиятельную роль. Как бы мы ни хотели, уважаемая Канагат, не получится разделить коррумпированное чиновничество от агашек, потому что они интегрированы.
Существование такого паразитирующего института отрицательно влияет на развитие любого цивилизованного общества, в том числе и Казахстана. Мы воспитываем молодое поколение, в том числе и бизнесменов, уповающих на агашек.
Канагат говорит, что раньше ставки взяток были более приемлемыми, чем теперь. А кто виноват? Виновата не только Акорда или власть, которая создает условия для агашизма. Виноват и сам бизнес, развративший этих агашек, как виноваты водители, которые развращают гаишников. Бизнес сейчас пожинает плоды.
Когда в свое время оппозиционные политики говорили о необходимости честных выборов, формировании институтов власти публичным путем, тогда малый и средний бизнес не поддержал оппозицию. Да и сейчас только малое количество бизнесменов открыто поддерживает оппозицию. Чем больше институт агашек внедряется в экономику, бизнес, распределение финансовых ресурсов, к представителям малого и среднего бизнеса больше приходит понимание.
Например, Канагат в одиночку может выйти победителем в своем противостоянии. Она правильный путь избрала, стала публично говорить о недостатках системы, несмотря на угрозы своим близким. Но Канагат-то может победить, а весь бизнес, что будет делать? Поэтому, думаю, малому и среднему бизнесу не следует зацикливаться только на проблемах экономики и росте своих производительных мощностей, но настало время подумать о политических изменениях, с пониманием отнестись к тем политическим партиям и демократическим институтам, которые стремятся изменить систему.
Никто из нас еще не упомянул агашизм в близком окружении президента Назарбаева. Мы все понимаем, что ни администрация президента со своими клерками, ни парламент, который является самостоятельной ветвью власти, ни правительство со своими министрами и акимами вкупе не имеют такого влияния, какое есть у отдельно взятых персон из окружения президента.
Византийское устройство формирования государственной политики позволяет отдельно взятому человеку, не имеющему даже определенной должности, открыть дверь к президенту, который принимает решения государственной важности. Если мы начнем избавляться от большого агашизма в близком окружении президента, тогда, возможно, общество избавится от этого неформального института.
Я часто бываю в регионах, общаюсь с простыми казахстанцами, в том числе и бизнесменами, с людьми, формально не имеющими отношения к оппозиции. Они не хотят жить по этим правилам. Идет глобализация. Молодые люди видят, что существует иная жизнь, где есть суд, который может привлечь к ответственности губернатора, независимые журналисты, которые могут заставить вице-президента США подать в отставку и так далее.
Я считаю, что институт агашизма свое отжил. Я уверен, честные выборы, публичное формирование институтов власти приведут к тому, что агашки окажутся не у дел.
АГАШКАМ УЖЕ НЕ ВЕРЯТ
— Думаю, что повторения кыргызских событий никто не желает. Я тоже выезжаю в регионы и встречаюсь с разными людьми. Я вижу, что люди хотят кардинальных перемен. Они больше не обращаются к агашкам, понимают, что могут рассчитывать только на себя и на свое окружение.
На нашей пресс-конференции юрист Сергей Уткин отметил, что за последние годы бизнесмен впервые публично говорит о существующей в стране коррупции. Обычно это делают только журналисты. Мы созрели для открытых заявлений, у нас нет поддержки, мы уже не надеемся на агашек. Агашки не на стороне народа, рядовых граждан, поэтому мы вынуждены отстаивать свои права, мы требуем законности.
Александр Перегрин:
— Если наступят такие времена, безусловно, эти агашки сыграют свою роль. В России, к примеру, тоже есть свои авторитеты. В Казахстане этот институт более явный и имеет исторические корни.
Амиржан Косанов:
Во время «междуцарствия», как он пишет, будут использованы другие механизмы. Если наступит час икс, когда президент Назарбаев примет политическое решение, связанное с преемником, дистанцированием от института президентства, или возникнут иные форс-мажорные обстоятельства, то будут задействованы не трайбалистские механизмы. Будет разделение по кланам, миллиардерским группам, гласные и негласные лидеры которых уже видят себя президентом после Назарбаева.
Как отец троих детей, как политик и гражданин Казахстана, я боюсь именно такого часа икс. Демократические силы всегда призывали президента до своего возможного ухода, а рано или поздно это случится, создать многопартийный парламент, который стал бы гарантом стабильности в обществе, в том числе при смене верховной власти. А если на место президента, который имеет агашек в своем близком окружении, придет другой президент с такими же полномочиями, нет никакой гарантии, что эти агашки между собой не передерутся.
Поэтому я считаю, что господин Вешняков глубоко неправ. Как современный казах я посоветовал бы ему воздержаться от таких сомнительных версий, унижающих наш народ.
Ержан Досмухамедов:
— Деление по принципу трайбализма, родоплеменные раскольнические шаги предпринимаются самой властью. Здесь действует старый проверенный принцип деспотов всех времен «Разделяй и властвуй!».
То, что назначения на ключевые государственные должности происходят по родоплеменному признаку, было всегда, даже при Советском Союзе. Я наблюдал это, когда работал в администрации президента. Никто из тех, кто знаком с политической кухней Казахстана, отрицать этот факт не будет.
В 2006 году мы создавали партию «Атамекен», чтобы поддержать именно вот этот средний класс бизнесменов, о котором говорила Канагат. Средний бизнес абсолютно не нужен всем этим агашкам, которые заняты снятием сливок с высокодоходных отраслей казахстанской экономики. Они мыслят краткосрочными категориями, у них гораздо более простой механизм самообогащения – добыча нефти или алюминия, их продажа.
Я знаю, что первым противником появления нашей партии был покойный Владимир Ни. На следующий день после нашего учредительного съезда он находился в Сарыагаше, где играл в гольф с президентом, и первым из существующих тогда агашек высказался категорически против регистрации нашей партии. Агашкам не нужны открытые официальные политические структуры, которые будут разрушать их власть, предоставляя платформу для заявлений таких людей, как Канагат.
Агашки действительно играют негативную роль, поскольку раскалывают казахский народ по родоплеменному признаку. Этот неформальный институт лишает права политического и экономического голоса другие этнические группы в Казахстане. Политическая и социальная опасность этого явления довольно высокая как для казахского народа, так и, как я уже отметил, для людей других национальностей, населяющих нашу республику.
— Уважаемые гости, на этом радио Азаттык завершает свой круглый стол. Я благодарю вас за участие в нашей дискуссии. До свидания.
