Что такое опрокинутый сонет
Неканонические формы сонета, ч. 2
Продолжим наш разговор о неканонических формах сонета. Как вы помните, они отличаются от канонических сонетов (о которых у меня написано ранее пять статей) изменением какого-либо правила написания сонета. Например,
3. Изменение порядка строф
3.1. ОПРОКИНУТЫЙ СОНЕТ
Кроме перемены числа строф, возможна перемена их порядка. Если в стихотворении катрены и терцеты меняются местами, то оно превращается в ОПРОКИНУТЫЙ СОНЕТ. В качестве примера рассмотрим сонет «Огонь» А.Антоновской (1919г):
Я улыбаюсь Богу из лампад,
Но сатана расцвечивает ад.
Я в очаге пляшу над углем черным,
Дыханьем воскрешаю души свеч,
Блещу в забавах, мчусь в труде упорном,
Но смертному меня не уберечь…
И закружусь стремительней Эринний…
Мир превратив в разбрызганный топаз,
С колючим смехом, красный щуря глаз,
Игриво покажу язык свой синий…
Отступлением от нормы является и перемена рифм. Поэт может вообще отказаться от рифм и написать БЕЛЫЙ СОНЕТ,
В качестве примера предлагаю свой – «опрокинутый» по форме и написанный белым стихом (ритм шестистопного ямба, рифмовка отсутствует):
Давно пора разбрасывать мне камни,
сорвать цветок, пока он свеж и ярок,
сломать приличья, глупостей наделать.
Прекрасен хищник, мчащийся по следу,
он полон страсти, алчет, жаждет пищи,
ему ли знать о времени и долге?
И, что начертано, то с нами происходит.
Короткий выдох. Нежность, радость встречи,
пропитан вешним солнцем запах кожи.
Не знает меры женщин безрассудство.
Я так хочу сегодня быть счастливой.
/Алкора. «Я так хочу сегодня быть счастливой»/
Иногда автор, усложняя техническую задачу, соединяет катрены и терцеты одной или двумя общими цепями рифм – и получается СПЛОШНОЙ СОНЕТ.
Друзья мои, отпущено немало
Прекрасных дней на наш суровый век.
Всего достичь способен человек.
Всего достигнет. И придёт в начало,
Туда, где удивительные скалы
Хранят в себе истоки горных рек,
Где хлопьями летает белый снег,
И где рассвет царит попоной алой.
И завершится бесконечный бег,
Господь отложит в сторону свой стек,
И, на тебя взглянув, вздохнёт устало.
А ты, уже печальный имярек,
Найдя наисвятейшую из Мекк,
Потупишь взор, ступив на путь к финалу.
/Тим Скоренко http://www.timskorenko.ru/sonetina.html/
5. Изменения правил членения на строфы
5.1. Сонет без членения на строфы
Автор может отступить от правил, изменив привычное членение сонета. Например, С.А.Есенин вообще отказался от строфического членения в стихотворении «Сонет» («Я плакал на заре, когда померкли дали…»).
Я плакал на заре, когда померкли дали,
Когда стелила ночь росистую постель,
И с шепотом волны рыданья замирали,
И где-то вдалеке им вторила свирель.
Сказала мне волна: «Напрасно мы тоскуем», —
И, сбросив, свой покров, зарылась в берега,
А бледный серп луны холодным поцелуем
С улыбкой застудил мне слезы в жемчуга.
И я принес тебе, царевне ясноокой,
Кораллы слез моих печали одинокой
И нежную вуаль из пенности волны.
Но сердце хмельное любви моей не радо.
Отдай же мне за все, чего не надо,
Отдай мне поцелуй за поцелуй луны.
5.2. Изобретение новых форм строфы
Ф.К.Сологуб в сонете «Триолетно–октавном» попытался скрестить популярные формы строфы – французский триолет (традиционная рифмовка abaaabab, фраза 1–й строки повторяется в 4–й и 7–й, фраза 2–й – повторяется в 8–й) и итальянскую октаву. Обе эти строфы – восьмистишия: Сологуб графически выделил центральное двустишие сонета, которым в этом тексте завершается строфа триолета и открывается строфа октавы. В результате у него получилась схема с неожиданной симметрией 4+2+ центральное двустишие +4+2):
Нисходит милая прохлада,
В саду не шелохнется лист,
Простор за Волгой нежно–мглист.
Нисходит милая прохлада
На задремавший сумрак сада,
Где воздух сладостно–душист.
Нисходит милая прохлада,
В саду не шелохнется лист.
В душе смиряется досада,
И снова облик жизни чист,
И вновь душа беспечно рада,
Как будто соловьиный свист
Звучит в нерукотворном храме,
Победное колебля знамя.
К созданию новых разновидностей сонета приводило не только нарушение установленных традицией правил, но и творческое их развитие. Распространение правила «сонетного замка» со словом – «ключом» на стихотворный цикл выразилось в появлении сложнейшей формы – «ВЕНКА СОНЕТОВ» и «ОНЕГИНСКОЙ СТРОФЫ». Но об этом речь пойдет в моей следующей статье.
Подведем итоги сказанному и перечислим наиболее известные формы неканонического сонета (модификации канонической формы):
1. Изменение метра:
-хромой сонет,
— сонет написанный хореем, дактилем, амфибрахием или анапестом.
2. Изменение количества строк и строф:
— сонет с кодой,
— безголовый сонет,
— полусонет.
3. Изменение порядка строф:
— опрокинутый сонет.
4. Изменение рифм:
— белый сонет,
— сплошной сонет.
5. Изменение правил членения на строфы:
— без членения на строфы,
— изобретение новых форм (триолетно-октавный).
1. 2. Романский опрокинутый сонет
Творческие искания многих авторов чаще всего скрывает время и их трудно найти в массивах многочисленных литературных наследий. Данный пост преследует две цели: познакомить читателя с такими единичными работами и предложить авторам попробовать себя в стиходиалогах с авторами прошлых столетий.
Приветствуется помощь в предоставлении материала для других аналогичных постов.
Данное мероприятие бессрочное.
*** Огонь (автор: Анна Антоновская)
Я улыбаюсь богу из лампад,
Мной сатана расцвечивает ад.
Я в очаге пляшу над углем черным,
Дыханьем воскрешаю души свеч,
Блещу в забавах, мчусь в труде упорном,
Но смертному меня не уберечь.
И закружусь стремительней Эринний.
Мир превратив в разбрызганный топаз,
С колючим смехом, красный щуря глаз,
Игриво покажу язык свой синий.
Плети венок моих несчетных линий.
Цвети, Земля, пока я не погас!
Испепелю твой лик в последний час,
Я задохнусь, – тебя задушит иней.
*** (автор: Сергей Трегубов)
Завет гласит – в начале было Слово.
У Бога было. Слово было Бог.
И в Слове – чудо Рождества Христова.
Звездою озарившее Восток
Благоволенье Бога к человекам –
Отдать нам Сына, как Любви залог.
И вопреки всем поруганьям века,
Спасенье ждём по милости Христа,
В его защиту веря и опеку.
Благая весть – к прозрению врата.
Ведь Бог – Любовь. Наверно, – так звучало
То Слово, что – начало всех начал.
И с той поры в сердца людей стучало.
Стихосложение-10. Каковы особенности сонета, «венка сонетов» и онегинской строфы?
Как конквистадор в панцире железном, Я вышел в путь и весело иду, То отдыхая в радостном саду, То наклоняясь к пропастям и безднам.
Порою в небе смутном и беззвездном Растёт туман… но я смеюсь и жду, И верю, как всегда, в мою звезду, Я, конквистадор в панцире железном.
Я с нею буду биться до конца И, может быть, рукою мертвеца Я лилию добуду голубую.
Источник: Поэты серебряного века. Стихотворения. — М. Детская литература, 2012, с. 143.
* В октябре 1905 года вышел первый сборник стихов Н.Гумилева «Путь конквистадоров». Гумилев ни разу не переиздал свою первую книгу. Он начал свой поэтический «счет для всех» книгой «Романтические цветы», изданной в Париже в 1908 году. Третье издание сборника «Романтические цветы» в 1918 году он открыл новым вариантом стихотворения «Я конквистадор в панцире железном. » под заглавием «Сонет».
Конквистадор – устар. от конкистадор, (исп.) завоеватель.
Николай Гумилев — Как конквистадор в панцире железном (Сонет)
Kak konkvistador v pantsire zheleznom, Ya vyshel v put i veselo idu, To otdykhaya v radostnom sadu, To naklonyayas k propastyam i bezdnam.
Poroyu v nebe smutnom i bezzvezdnom Rastet tuman. no ya smeyus i zhdu, I veryu, kak vsegda, v moyu zvezdu, Ya, konkvistador v pantsire zheleznom.
I yesli v etom mire ne dano Nam raskovat posledneye zveno, Pust smert prikhodit, ya zovu lyubuyu!
Ya s neyu budu bitsya do kontsa I, mozhet byt, rukoyu mertvetsa Ya liliyu dobudu golubuyu.
Rfr rjyrdbcnfljh d gfywbht ;tktpyjv, Z dsitk d genm b dtctkj ble, Nj jnls перед публикацией все комментарии рассматриваются модератором сайта — спам опубликован не будет
Виды сонетов, которые различаются по принципу отступления от привычной формы
Выделяют несколько твердых форм, которые базируются на принципах построения традиционного сонета, но в отдельных частях отступают от правил. Например, насчитывают 15 или 10 строк вместо 14 или включают в себя укороченные строки. К таким видам относится «опрокинутый сонет», «хвостатый сонет», «сонет с кодой», «половинный сонет»,
«сплошной сонет», «хромой сонет».
Опрокинутый сонет
В опрокинутом сонете терцеты не следуют за катренами, а предшествуют им.
По этому принципу устроено стихотворение Блока “Голубоватым дымом…”, правда, с удвоением. Терцет-терцет-катрен-катрен + еще одно такое же повторение (терцет-терцет-катрен-катрен)
Александр Блок***
Голубоватым дымом Вечерний зной возносится, Долин тосканских царь…
Он мимо, мимо, мимо Летучей мышью бросится Под уличный фонарь…
И вот уже в долинах Несметный сонм огней, И вот уже в витринах Ответный блеск камней, И город скрыли горы В свой сумрак голубой, И тешатся синьоры Канцоной площадной…
Дымится пыльный ирис, И легкой пеной пенится Бокал Христовых Слез…
Пляши и пой на пире, Флоренция, изменница, В венке спаленных роз.
Сведи с ума канцоной О преданной любви, И сделай ночь бессонной, И струны оборви, И бей в свой бубен гулкий, Рыдания тая! В пустынном переулке Скорбит душа твоя…
Хвостатый сонет
К основной части добавляется ещё один или несколько терцетов или дополнительные строки. В стихотворении Цветаевой хвостом являются строки “Вот и дом ему. – Другого\ Нет у знаменосца дома
Марина Цветаева***
В синем небе – розан пламенный: Сердце вышито на знамени. Впереди – без роду-племени Знаменосец молодой.
В синем поле – цвет садовый: Вот и дом ему, – другого Нет у знаменосца дома. Волоса его как лен.
Знаменосец, знаменосец! Ты зачем врагу выносишь В синем поле – красный цвет?
А как грудь ему проткнули – Тут же в знамя завернули. Сердце на-сердце пришлось.
Вот и дом ему. – Другого Нет у знаменосца дома.
Сонет с кодой
Является вариантом “хвостатого сонета” – только здесь добавляется всего одна лишняя (15ая) строка. Показательно, например, посвящение Брюсова Северенянину, которое написано не только в форме сонета, но и в форме акростиха (по вертикали первых строчных букв прочитывается имя адресата).
Валерий БрюсовИгорю Северянину. Сонет-акростих с кодою
И ты стремишься ввысь, где солнце – вечно, Где неизменен гордый сон снегов, Откуда в дол спадают бесконечно
Ручьи алмазов, струи жемчугов. Юдоль земная пройдена. Беспечно Свершай свой путь меж молний и громов! Ездок отважный! слушай вихрей рев,
Внимай с улыбкой гневам бури встречной! Еще грозят зазубрины высот, Расщелины, где тучи спят, но вот Яснеет глубь в уступах синих бора.
Назад не обращай тревожно взора И с жадной жаждой новой высоты Неутомимо правь конем, – и скоро У ног своих весь мир увидишь ты!
Половинный сонет
Половинный сонет состоит из 1 катрена и 1 терцета. Стихотворение Саши Черного сложено из четырех таких половинно-сонетных частей.
Саша ЧерныйВ старом Крыму
Над головой белеют сакли, Ай-Петри – глаз не отвести! Ряд кипарисов в пыльной пакле Торчит вдоль знойного пути. Над сизой чащей винограда Сверкает известью ограда. Сижу и жарюсь… Вот и всё.
Бока – обломовское тесто… Зной расплавляет горизонт. Лениво, не вставая с места, Влюбляюсь в каждый дамский зонт. Глотаю бусы виноградин, Бью комаров, свирепых гадин. Смотрю на море… Вот и все.
Рычит сирена… Меркнет море. Дым томно к облаку плывет. Пузатый шмель – и тот в Мисхоре Испанским тенором поет… Съел виноград. Вздремнул немножко Ем дыню роговою ложкой… Курю и мыслю… Вот и всё.
Зире! Лукавая татарка! Раздвинь-ка над верандой тент. Смеется… Дьявол! Ей не жарко… Скрипит натянутый брезент. Освобождаю тыл из кресла. В халат запахиваю чресла… Иду купаться… Вот и всё.
Безголовый сонет
Отсутствует первый катрен. В качестве примера можно рассмотреть сонет Цветаевой, который, помимо того, что безголовый, еще и опрокинутый.
Марина Цветаева***
В час прибоя Голубое Море станет серым.
В час любови Молодое Сердце станет верным.
Бог, храни в часы прибоя – Лодку, бедный дом мой! Охрани от злой любови Сердце, где я дома!
Также выделяют «сплошной сонет» (написанный на двух рифмах
) и
«хромой сонет» (с укороченными четвёртыми строками в катренах)
.
Встречаются и более изощренные формы, которые основываются на сонетной базе, но преображаются в зависимости от идейных и формальных задач, поставленных перед автором. Так, например, произошло со стихотворением Сологуба: мы видим результаты скрещивания триолета и сонета.
«Выбор» Н.Гумилев
«Выбор» Николай Гумилев
Созидающий башню сорвется, Будет страшен стремительный лет, И на дне мирового колодца Он безумье свое проклянет.
Разрушающий будет раздавлен, Опрокинут обломками плит, И, Всевидящим Богом оставлен,
Он о муке своей возопит.
А ушедший в ночные пещеры Или к заводям тихой реки Повстречает свирепой пантеры Наводящие ужас зрачки.
Анализ стихотворения Гумилева «Выбор»
Россыпь коротких экспрессивных историй с летальным концом насыщает художественное пространство «Выбора». В каждом из трех катренов — рассказ об ужасном финале трех персонажей: созидателя, разрушителя и охотника.
Первый герой трудится над постройкой башни. Это занятие порождает стойкую аллюзию на притчу о Вавилонской башне, создавая иносказательный смысловой пласт лирического повествования. Несчастный случай, повлекший «стремительный лет» строителя, представляется не беспричинным событием, а жестоким наказанием божества за человеческую дерзость. Отвлеченный образ «мирового колодца», в котором пребывает безумный созидатель, поддерживает двойственный эффект.
Разрушитель проделывает работу, прямо противоположную персонажу-созидателю, но также становится жертвой мести «Всевидящего Бога».
Охотника преследуют «зрачки свирепой пантеры». Место встречи с хищником не имеет значения: будь то пещера или берег реки, жуткий исход неизбежен.
«Безумье», «мука», «ужас», «проклянет», «возопит» — три трагические ситуации объединяет лексика с негативными коннотациями, передающими страдания или страх персонажей.
Содержание финального катрена посвящено философской декларации лирического героя, близкой к позиции автора. Молодого поэта привлекала идея Ницше о свободном человеке, который равнодушен к испытаниям и опасностям. Попытки самоубийства и дуэль, африканские путешествия и окопы первой мировой — факты гумилевской биографии свидетельствуют, что поэт придерживался трудных жизненных дорог. Игра со смертью была способом преодоления глубинного страха, путем, рождающим настоящего героя. В стихотворении декларируется важнейшее право деятельного романтика — прерогатива выбора «своей смерти». Неизбежность земного конца, обозначенного как «доля кровавая», определена властью высших сил. Однако жизненный итог и конечный облик многообразной смерти зависит только от воли лирического субъекта.
срочно, напишите пожалуйста анализ к стихотворению гумилева «Сонет».или дайте ссылки.
Гуру (3333) 6 лет назад
Романтическое наследие тут видно во всём: и в отвлечённых, «возвышенных» словах, которые описывают мир, окружающий героя («путь», «пропасть», «бездна»); и в типично романтических символах того, к чему он стремится — «моя звезда», «голубая лилия»; наконец, и в самой фигуре конквистадора, рыцаря, бродяги, ищущего что-то неизведанное, существующее только в легенде, мифе, мечте.
Всё стихотворение (мы по-прежнему говорим о его позднейшей редакции) представляет собой последовательную «шифровку» поэтом своей судьбы — своего прошлого, настоящего и будущего — при помощи своеобразного романтического шифра. Любопытно распределение грамматических форм времени: вышел — иду — растёт — смеюсь — жду — приходит — зову — буду биться — добуду; от прошедшего — через настоящее — к будущему времени. При этом глаголы совершенного вида обрамляют всё стихотворение, а абсолютное большинство составляют глаголы несовершенного вида, которые сообщают о том, что происходит постоянно, регулярно. Но глаголы эти, в сущности, ничего не сообщают о реальных событиях, они лишь выражают некий высший (эмоциональный, символический) смысл этих событий: «вышел» — «начал делать нечто», «иду» — «продолжаю делать это», «смеюсь и жду» — «готов преодолевать трудности, делая нечто» и т. д.
То же верно и для существительных: «пропасти и бездны» — это некие «опасные места», «радостный сад» — «место отдыха», «туман» — «неизвестность, неопределённость». Ничего внятного мы об этом не узнаём; более того, не всегда ясно, что же автор имеет в виду — например, что такое «последнее звено», от какой оно цепи и что значит «расковать». Можно предположить, что речь идёь о неизбежности смерти как последнего момента жизни; но это остаётся лишь предположением, которое отчасти подтверждается дальнейшим развитием стихотворения.
Таким образом, поэт пытается создать образ себя как человека, вовлечённого в какой-то очень важный, эмоционально значимый процесс, готового участвовать в нём и принимать любой вызов. При этом он берётся осуществить невозможное, сражаясь даже с неизбежным — смертью. Как уже было сказано, это типичная романтическая фигура; в сущности, Гумилёв ничего к этому стандартному образу не добавил.
Остановимся коротко на тех изменениях, которые поэт внёс при переработке стихотворения. Они довольно значительны: так, Гумилёв постарался приблизить форму своего стихотворения к строгому канону сонета, в частности, упорядочил схему рифмовки, которая в первой редакции различалась в первом и втором катренах.
Но важнее смысловые изменения: например, в первой редакции отсутствует тема смерти; поэт говорит лишь, что на свете может не существовать того, что он ищет — и он готов создать свою мечту, это и станет его победой. Вообще первая версия стихотворения больше устремлена в будущее (достаточно сказать, что форм прошедшего времени нет вообще, а форм будущего — 4, причём все они — от глаголов совершенного вида, то есть рисуют будущее как то, что обязательно свершится) и более «самоупоённа»: три первых строки, начинающихся с «я», вызывают ощущение одннобразия, которое поддерживают многократные повторы этого «я» в дальнейшем. Перерабатывая стихотворение, Гумилёв постарался избежать этого однообразия, убрал повторы синтаксических конструкций (да и лексические — «пропасти», которые в первой редакции встречаются дважды). Тем самым он несколько «приземлил» образ, подчеркнул свою отстранённость от образа «конквистадора»; переместил действие стихотворения из «вечно-настоящего и обязательно будущего» в рамки человеческой жизни; наконец, задумался о той цене, которую придётся заплатить за воплощение своей невозможной мечты
Николай Гумилев — Я верно болен: на сердце туман
Ya verno bolen: na serdtse tuman, Mne skuchno vse, i lyudi, i rasskazy, Mne snyatsya korolevskiye almazy I ves v krovi shiroky yatagan.
Mne chuditsya (i eto ne obman), Moy predok byl tatarin kosoglazy, Svirepy gunn. ya veyanyem zarazy, Cherez veka doshedshey, obuyan.
Molchu, tomlyus, i otstupayut steny — Vot okean ves v klochyakh beloy peny, Zakatnym solntsem zality granit,
I gorod s golubymi kupolami, S tsvetushchimi zhasminnymi sadami, My dralis tam. Akh, da! ya byl ubit.
«Сонет (Я верно болен: на сердце туман…)» Н.Гумилев
«Сонет» Николай Гумилев
Я верно болен: на сердце туман, Мне скучно все, и люди, и рассказы, Мне снятся королевские алмазы И весь в крови широкий ятаган.
Мне чудится (и это не обман), Мой предок был татарин косоглазый,
Свирепый гунн… я веяньем заразы, Через века дошедшей, обуян.
Молчу, томлюсь, и отступают стены — Вот океан весь в клочьях белой пены, Закатным солнцем залитый гранит,
И город с голубыми куполами, С цветущими жасминными садами, Мы дрались там… Ах, да! я был убит.
Анализ стихотворения Гумилева «Сонет»
В отличие от рефлексирующих созерцателей, образами которых изобилует поэзия Серебряного века, лирический субъект гумилевского творчества — человек действия. В нем доминирует волевое начало, и при разнообразии ролей — завоевателя и охотника, воина и моряка — неизменным остается одно: мужественная сущность натуры героя.
Творчество Гумилева началось с поэтической декларации конквистадора, которая была облечена в форму сонета. Отважный и сильный романтик, чувствующий близость к «пропастям и бурям», готов пройти свой путь до конца. В «Сонете», опубликованном в 1912 г. настроение героя изменилось. Скука и «туман» в душе, похожие на болезнь, напоминают состояние пушкинского Онегина, страдавшего от «английского сплина».
Тоска бездействия сопровождается фантастическими видениями. Сначала возникают отдельные экзотические детали: «королевские алмазы» и окровавленный ятаган. Яркие «вещные» приметы сменяются образами воинов далекого прошлого, с которыми герой ощущает родственную связь. Два временных пласта сближает сложный сплав жажды деятельности, тяги к опасности и погони за удачей, метафорически обозначенные как «веянье заразы».
Первый терцет, следуя канонам жанра, синтезирует чувства лирического субъекта. Тоске и молчанию в туманно-сером настоящем противостоит яркий пейзаж прошлого. Прекрасный город, «голубые купола» которого купаются в лучах «закатного солнца», окружен двойным рядом «белой пены» цветущих садов и океанских вод.
Последняя строка сонета неожиданно прерывает живописную зарисовку. После сообщения о поединке с неизвестным противником следует пауза, и за ней — эпатирующее припоминание о собственной смерти. Развязка предлагает по-новому взглянуть на отношения настоящего и прошлого: промелькнувшие в уме фантастические образы — не предки, а двойники лирического субъекта. Погружаясь в воображаемые сферы, герой сталкивается с многослойной структурой, определяющей глубинные качества собственной натуры.
Картина причудливого мира, в котором переплетаются пестрые пространственно-временные пласты, облечена в классическую форму французской разновидности сонета.
Блуждание лирического «я», охватывающее различные исторические эпохи, является одним из ведущих мотивов в поэтике Гумилева. Смешение времен и пространств, сконцентрированных в душе героя, достигает кульминации в стихотворном тексте «Заблудившегося трамвая ».
Коротко об истории жанра
Родиной сонета считается Италия. Первый из известных сонетов был написан в XIII веке нотариусом, жившим при дворе короля Сицилии. Форма получила распространение, в том числе, благодаря поэтам “сладостного стиля” (Гвидо Кавальканти, Гвидо Гвиницелли и др.). Но расползлась по Европе как жанр с выраженными композиционными особенностями благодаря двум авторам: Данте Алигьери и, в большей степени, Франческо Петрарке, чья “Книга песен” является одним из непревзойденных образцов владения твердой формой. К сонету прибегали многие писатели Эпохи Возрождения и следующих эпох (Боккаччо, Сервантес, Монтень, Ронсар, Лопе де Вега, Камоэнс), но вторая кульминация жизни сонета проявилась в Шекспировском воплощении (его наследие помимо пьес и поэм включает в себя 154 стихотворения). Именно поэтому современный широкий читатель, несмотря на многочисленные поэтические опыты авторов более позднего времени, связывает форму сонета, прежде всего, с именами Петрарки и Шекспира.
Стихотворение Гумилёва Н. С. «Больной»
В моём бреду одна меня томит Каких-то острых линий бесконечность, И непрерывно колокол звонит, Как бой часов отзванивал бы вечность.
Мне кажется, что после смерти так С мучительной надеждой воскресенья Глаза вперяются в окрестный мрак, Ища давно знакомые виденья.
О, хоть бы сон настиг меня скорей! Уйти бы, как на праздник примиренья, На желтые пески седых морей, Считать большие, бурые каменья.
См. также Николай Гумилёв — стихи (Гумилёв Н. С.) :
Больные верят в розы майские
И нежны сказки нищеты. Заснув в тюрьме, виденья райские Наверняка уви.
Борьба одна: и там, где по холмам Под рёв звериный плещут водопады, И.
Сонет и стихотворные размеры в России
Существует представление о том, что для русской сонетной традиции характерен определенный размер стиха (то есть постоянное количество слогов и ударений в каждой строке), а именно, –
ямб, чаще четырехстопный или пятистопный. Проиллюстрировать это положение можно, перескочив в Золотой век, на примере
онегинской строфы
, которая является вариантом сонетной формы английского типа с обязательным чередованием перекрёстной, парной и опоясывающей рифмовки в катренах.
Александр Пушкиниз поэмы “Евгений Онегин”
Увы, на разные забавы Я много жизни погубил! Но если б не страдали нравы, Я балы б до сих пор любил. Люблю я бешеную младость, И тесноту, и блеск, и радость, И дам обдуманный наряд; Люблю их ножки; только вряд Найдете вы в России целой Три пары стройных женских ног. Ах! долго я забыть не мог Две ножки… Грустный, охладелый, Я всё их помню, и во сне Они тревожат сердце мне.
Четырехстопный и пятистопный ямб, действительно, являются наиболее распространенными стихотворными размерами (как в сонетной форме, так и вообще в русской поэзии). Однако, в целом сонетная строка может быть устроена по-разному
, а рассуждения об определенной композиции, содержании и интонации сонета часто остаются на уровне туманной теории, которую не всегда можно подвести под практику. Поэтому с формальной точки зрения к сонетам можно отнести даже стихотворение Ходасевича из 14 односложных слов.