Лесной царь что это
«Лесной царь» читательский дневник
Всего получено оценок: 142.
Всего получено оценок: 142.
«Лесной царь» — печальная баллада о тяжело больном ребёнке, которому привиделся дух Лесного царя, мечтавшего оставить мальчика в своих владениях.
Краткое содержание «Лесной царь» для читательского дневника
Название: Лесной царь
Число страниц: 3. Жуковский Василий Андреевич. «Лесной царь». Издательство «Стрекоза». 2018 год
Жанр: Баллада
Год написания: 1818 год
Время и место
Баллада «Лесной царь» была написана немецким поэтом Иоганном Вольфгангом фон Гёте в 1782 году на основе старинной датской легенды. В.А. Жуковский перевёл её на русский язык, при этом несколько изменив. События в произведении происходят ночью в тёмном и мрачном лесу.
Главные герои
Ездок – отец больного ребёнка, непреклонный, решительный.
Ребёнок – больной мальчик, маленький, испуганный, красивый.
Лесной царь – жестокий, своевольный дух, повелитель мрачного леса.
Сюжет
Глубокой тёмной ночью по мрачному лесу скачет старый всадник с больным мальчиком. У ребёнка сильный жар, и перед его глазами часто возникают загадочные видения. В лесу холодно, и мальчик замёрз. Он прижимается к отцу, чтобы согреться, и тот пытается покрепче обнять его, чтобы хоть немного облегчить его страдания.
Мальчик то и дело рассказывает отцу то, что ему мерещится в лесу. Ему кажется, будто их преследует жуткое мистическое существо – Лесной царь. Этот дух появляется прямо перед ребёнком, который успевает рассмотреть его тёмные сверкающие глаза, густую бороду и корону чёрного цвета. Испуганный мальчик делится с отцом этим видением, однако старик ничего подобного не видит. Он старается успокоить сына, сказав, что это лишь клубы густого тумана принимают причудливую форму.
Спустя некоторое время всадник замечает, что мальчику становится хуже. Он пришпоривает коня, чтобы скорее покинуть лес и получить помощь. Ребёнок уже не только видит, но и слышит Лесного царя, который сулит ему несметные сокровища и всевозможные блага, если тот согласится остаться с ним. Царь расписывает в красках, как весело мальчик будет проводить время с его дочерьми – беззаботно играть, резвиться и летать при лунном свете. При этом лесные нимфы выглядывают из-за ветвей и ласково кивают мальчику, манят его к себе. Встревоженный ребёнок передаёт этот разговор отцу, но тот не верит, сказав, что это расшумелись деревья на ветру.
Тем временем Лесной царь не отстаёт от больного мальчика. Но вместо сладкоречивых обещаний он принимается угрожать. Мальчик настолько нравится Лесному царю, что он не собирается выпускать его из своих владений. Испуганный до смерти ребёнок принимается громко кричать, умоляя отца скакать как можно быстрее. Он не понимает, почему его отец не замечает разгневанное лицо Лесного царя. Однако всадник и в самом деле ничего не замечает вокруг, считая, что все разговоры о каком-то лесном духе – лишь плод воображения больного.
Неожиданно мальчик начинает задыхаться. Испуганный всадник мчится во весь опор – он чувствует, что сын в критическом состоянии и находится на волосок от смерти. Однако он не успевает спасти ребёнка: тот скончался у него на руках. Лесной царь получает то, что хотел, и душа прекрасного мальчика остаётся навеки в его владениях.
Вывод и своё мнение
Главная мысль
Человек бессилен перед своей судьбой, и он не в силах противостоять тому, что написано у него на роду.
Авторские афоризмы
«…Родимый, лесной царь в глаза мне сверкнул: Он в тёмной короне, с густой бородой…»
«…Родимый, лесной царь со мной говорит: Он золото, перлы и радость сулит…»
«…Дитя, я пленился твоей красотой: Неволей иль волей, а будешь ты мой…»
«…Ездок погоняет, ездок доскакал… В руках его мёртвый младенец лежал…»
Толкование непонятных слов
Чертог — большое, пышное, великолепно убранное помещение, здание, дворец.
Перлы — жемчужины, нечто замечательное, прекрасное.
Ветла — разновидность ивы.
Новые слова
Мгла — помутнение воздуха, испарения, сгущающие воздух, делающие его тусклым, непрозрачным.
Бирюзовый — оттенок голубого и зелёного цветов.
Дубрава — лес с преобладанием дубовых деревьев.
Василий Жуковский — Лесной царь: Стих
Перевод стихотворения Гёте
Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?
Ездок запоздалый, с ним сын молодой.
К отцу, весь издрогнув, малютка приник;
Обняв, его держит и греет старик.
«Дитя, что ко мне ты так робко прильнул?»
«Родимый, лесной царь в глаза мне сверкнул:
Он в темной короне, с густой бородой».
«О нет, то белеет туман над водой».
«Дитя, оглянися; младенец, ко мне;
Веселого много в моей стороне;
Цветы бирюзовы, жемчужны струи;
Из золота слиты чертоги мои».
«Родимый, лесной царь со мной говорит:
Он золото, перлы и радость сулит».
«О нет, мой младенец, ослышался ты:
То ветер, проснувшись, колыхнул листы».
«Ко мне, мой младенец; в дуброве моей
Узнаешь прекрасных моих дочерей:
При месяце будут играть и летать,
Играя, летая, тебя усыплять».
«Родимый, лесной царь созвал дочерей:
Мне, вижу, кивают из темных ветвей».
«О нет, все спокойно в ночной глубине:
То ветлы седые стоят в стороне».
«Дитя, я пленился твоей красотой:
Неволей иль волей, а будешь ты мой».
«Родимый, лесной царь нас хочет догнать;
Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать».
Ездок оробелый не скачет, летит;
Младенец тоскует, младенец кричит;
Ездок подгоняет, ездок доскакал…
В руках его мертвый младенец лежал.
Анализ баллады «Лесной царь» Жуковского / Гёте
Стихотворение В.А. Жуковского «Лесной царь» – это авторский перевод баллады И.В. Гёте, написанный в 1818 году. В основе сюжета любой баллады лежит древняя легенда или предание, поэтому эта стихотворная форма почти всегда наполнена мифическим, потусторонним флером. В произведении ярко выражен мрачный колорит сказаний немецкого народа.
Сюжетная линия
Жуковский отмечал, что переводчик стихотворения всегда конкурирует с его автором и волен отклоняться от изначально заложенной фабулы или каких-либо деталей повествования. На примере «Лесного царя» прослеживается эта свобода переводчика, как самостоятельного повествователя.
Баллада Жуковского на всем ее протяжении держит читателя в напряжении и поражает резкой, трагичной, неожиданной развязкой, что достигается, в том числе, за счет изобразительных средств, применяемых автором. В ней повествуется о старике-путнике и маленьком ребенке на его руках, которые по каким-то причинам вынуждены проезжать «под хладною мглой» через лес. Ребенок озяб и, прижимаясь к отцу, говорит ему о том, что его преследует Лесной царь и с каждым четверостишием тревога нарастает, а старику все сложнее успокаивать малыша. Он все сильнее погоняет лошадей, спеша вырваться из окутавшей их тьмы: «ездок оробелый не скачет, летит; младенец тоскует, младенец кричит».
Мистический ужас овладевает читателем: автор не уточняет, что именно происходит с ребенком и остается только догадываться: то ли малыш болен и страшные видения ему мерещатся в бреду, то ли злой дух леса – Лесной царь – действительно пришел за его душой, чтобы завладеть ей навсегда: «Дитя, я пленился твоей красотой: Неволей иль волей, а будешь ты мой».
Анализ содержания
М.И. Цветаева, известная своей любовью к немецкой поэзии и прекрасно в ней разбирающаяся, анализируя это произведение и сравнивая его с исходником, склоняется к тому, что у Гете за душой ребенка действительно пришли темные силы и забрали ее, так как в начале баллады не было речи о болезненном состоянии малыша. У Жуковского же малютка изначально предстает озябшим, а старик пытается его согреть, но чем дальше, тем видения малыша становятся мрачнее.
Баллада обрывается резко и неожиданно – так, как и положено этому жанру, оставляя читателя один на один с непостижимой и горькой концовкой: «Ездок подгоняет, ездок доскакал… В руках его мертвый младенец лежал».
Художественно-выразительные средства и стихотворный размер
Автор явственно сочувствует герою и его спутнику, понимая всю безвыходность и обреченность их положения. Беспомощность старика и ребенка на его руках усугубляется таинственностью происходящего и невозможностью бороться против мистически настигаемых их событий и при этом становится уже не столь важным, что же является их причиной: болезнь или злые силы, потому что и в том, и в другом случае обстоятельства оказываются сильнее беззащитных людей. Особый трагизм заключен и в том, что отец ребенка предстает уже стариком: это еще более усугубляет его беспомощность перед обстоятельствами.
«Лесной царь» — классический пример баллады. Стихотворение написано амфибрахием — трехдольной стопой с ударением на втором слоге. Повествование ведется через разговор взрослого и ребенка. Эмоциональная составляющая передается автором с помощью эпитетов «родимый», «дитя», «мой младенец», «душно», «тяжко», «ездок оробелый», «ветлы седые».
Баллада написана в эпоху романтизма и является ярким образцом этого направления. Темы смерти, борьбы и болезни пронизывают все произведение. Оба героя: и ребенок, и взрослый, каждый по-своему пропускают их через себя вместе с автором. Одной из популярных идей романтизма является злой рок, нависший над судьбами героев. Однако, не смотря ни на что, в конце произведения, старик выглядит не проигравшим, а победителем: ведь он боролся в этой битве с судьбой до конца. Произведение учит никогда не сдаваться и идти вперед, не оглядываясь на жизненные невзгоды.
Лесной царь что это
Франц Шуберт «Лесной царь»
Историю создания «Лесного царя» Шуберта, содержание произведения и множество интересных фактов читайте на нашей странице.
История создания
В 1815 Франц Шуберт , вернувшись в родительский дом после окончания семинарии, заступил на должность помощника учителя в школе, где преподавал его отец. Мечтая заниматься только композиторским творчеством, Франц каждую свободную минуту посвящал сочинению музыкальных произведений. В результате активного увлечения композицией только за 1815 год молодой композитор создал почти 150 песен, 2 симфонии, 4 оперы, 2 мессы, струнный квартет и 2 фортепианные сонаты. Среди всего этого многообразия творений юного Шуберта была баллада «Лесной царь».
Впоследствии друг композитора Йозеф фон Шпаун в своих воспоминаниях писал, что зайдя вечером с приятелем навестить Франца, который в то время ещё жил в доме своего отца, они увидели, как Шуберт, расхаживая по комнате, с воодушевлением читает вслух балладу Иоганна Вольфганга фон Гёте «Лесной царь». Вдохновлённый сочинением своего любимого поэта и драматурга, композитор внезапно сел за стол и в течение непродолжительного времени музыкальным языком на листе нотной бумаги выразил все свои впечатления от прочитанного произведения.
Но поскольку в доме не было фортепиано, а всем было интересно, что же в конечном итоге получилось, друзья, долго не раздумывая, в тот же вечер решили пойти в конвикт, чтобы там прослушать новое сочинение Франца. В школе их встретил органист Венцель Ружичка, который выслушав просьбу бывших учеников, незамедлительно сел и сыграл новое произведение своего талантливого воспитанника. Восторгам уважаемого музыканта не было предела.
Шуберт, будучи очень требовательным к себе в творчестве, три раза, внося изменения, пересматривал свою балладу и только через пять лет после создания позволил впервые исполнить её на одном из частных собраний. После этого окончательная версия «Лесного царя» была опубликована лишь в 1821 году и в тот же год в знаменитом венском театре «Кернтнертор» состоялась публичная премьера произведения.
Интересные факты
Содержание
В произведении рассказывается о том, как в сумерках холодной порой по лесной дороге на коне скачет всадник с больным маленьким ребёнком. Сыну кажется, что лесной царь зовёт его к себе. Отец успокаивает малыша, объясняя, что всё это ему лишь мерещится. Ребёнок испуганно кричит и отец сильнее подгоняет коня. Однако когда он доскакал, ребёнок был уже мёртв.
В балладе четыре персонажа: рассказчик, отец, сын и лесной царь, и все они озвучиваются одним вокалистом. Это представляет сложность для певца, так как каждое действующее лицо изображается в определённом диапазоне и различными ритмическими рисунками.
Партия рассказчика, пронизанная драматическими интонациями, так как именно ему приходится объявлять о смерти ребёнка, исполняется в баритонном диапазоне. Для ребёнка композитор выбрал высокую теноровую тесситуру. Его партия исполняется с большим напряжением, и каждое её новое проведение исполняется на полтона выше, что увеличивает эмоциональный накал. Образ Лесного царя обрисован завлекающей сладостной мелодией, исполняемой на пианиссимо в среднем теноровом регистре. Партия отца поётся в басовом регистре.
В балладе есть и пятый персонаж – это лошадь. Быстрые триоли, звучащие в аккомпанементе на протяжении всего произведения имитируют удары её копыт.
Текст
Понравилась страница? Поделитесь с друзьями:
«Лесной царь» Шуберта
LiveInternetLiveInternet
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Интересы
—Постоянные читатели
—Статистика
Алексей Булыгин. Кто такой Лесной Царь?
Алексей Булыгин.
Кто такой Лесной царь?
Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?
Ездок запоздалый, с ним сын молодой.
К отцу, весь издрогнув, малютка приник;
Обняв, его держит и греет старик.
«Дитя, что ко мне ты так робко прильнул?» —
«Родимый, лесной царь в глаза мне сверкнул:
Он в темной короне, с густой бородой». —
«О нет, то белеет туман над водой».
«Дитя, оглянися; младенец, ко мне;
Веселого много в моей стороне:
Цветы бирюзовы, жемчужны струи;
Из золота слиты чертоги мои».
«Родимый, лесной царь со мной говорит:
Он золото, перлы и радость сулит». —
«О нет, мой младенец, ослышался ты:
То ветер, проснувшись, колыхнул листы».
«Ко мне, мой младенец; в дуброве моей
Узнаешь прекрасных моих дочерей:
При месяце будут играть и летать,
Играя, летая, тебя усыплять».
«Родимый, лесной царь созвал дочерей:
Мне, вижу, кивают из темных ветвей». —
«О нет, все спокойно в ночной глубине:
То ветлы седые стоят в стороне».
«Дитя, я пленился твоей красотой:
Неволей иль волей, а будешь ты мой». —
«Родимый, лесной царь нас хочет догнать;
Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать».
Ездок оробелый не скачет, летит;
Младенец тоскует, младенец кричит;
Ездок погоняет, ездок доскакал.
В руках его мертвый младенец лежал.
Далеко не случаен тот факт, что хотя в России лучшие стихотворения Гете переводились на русский язык по множеству раз, переводы этой баллады Гете единичны вплоть до недавнего времени, т. е. до появления плеяды поэтов-ананьистов (слово образовано от фамилии петрозаводского журналиста и переводчика Валерия Зосимовича Ананьина; ананьист — это переводчик-графоман, берущийся переводить произведения, которые имеют уже множество «классических» вариантов — например, сонеты и лучшие пьесы Шекспира, «Охота на Снарка» Кэрролла, « Ворон » Эдгара По, «Альбатрос» Бодлера и проч. Характерной чертой ананьистов являются пространные комментарии-разъяснения, эссе о том, как и где ошибаются другие переводчики; к этому можно добавить незыблемую веру ананьистов в то, что именно они, наконец, создали идеальный перевод, который отныне должен стать «каноническим»; само собой, переводы «Лесного царя» ананьистами в наши дни уже могут составить целую антологию).
При внимательном изучении стихотворения Гете и перевода Жуковского приходится признать, что несмотря на кажущуюся близость этих текстов, перед нами два разных произведения. Их различия коренятся не только в формальных особенностях (например, строка у Жуковского на одну стопу длиннее, что делает этот текст неприменимым для исполнения многочисленных романсов, написанных на текст Гете [2] ), но и в содержательных. Вполне определенная (хотя и крайне неоднозначная) ситуация, созданная Гете, была полностью трансформирована Жуковским в соответствии с его собственными художественными установками. При этом в русском тексте оказался проигнорирован ряд крайне важных мотивов, дающих ответ на главный, как мне кажется, вопрос:
— Кто такой Лесной царь и зачем ему, собственно, нужен ребенок?
Трансформации в русском переводе подвергнута, по сути, вся образная система: Лесной Царь у Гете с хвостом — а у Жуковского хвост превращается в бороду. У русского поэта — два старика, у Гете — ни одного. Список расхождений можно продолжить.
Особое видение, доступное ребенку — давний и известный мотив. Сквозь оболочку материальных вещей ребенок может прозревает миры иные, скрытые от глаз прочих. Этот мотив стал очень популярным и в культуре ХХ века: здесь и «осмысленный ребенок» в «Котловане» Андрея Платонова, и герой романа Стивена Кинга «Сияние», и даже, как ни странно, Малыш, который видит и общается с Карлсоном — странным существом, не существующим в мире взрослых.
Лесной Царь обращается со словами к ребенку, но эта речь не доступна отцу мальчика. Ребенок выступает своеобразным посредником между двумя мирами — фантастическим и реальным, он находится на грани этих непересекающихся миров (Лесной царь совершенно игнорирует отца мальчика, а сам отец не видит Лесного царя). Мальчик вынужден пересказывать услышанное отцу, ища у него поддержки и защиты.
На первый взгляд может показаться, что немецкий поэт сделал героем героя народных преданий — Лесного царя, хозяина леса, известное по народным преданиям фантастическое существо. Однако если обратиться к мифологическим словарям, даже самым авторитетным, как, например, 15-томная мифологическая энциклопедия под редакцией Мирчи Элиаде, то с удивлением обнаруживаешь, что героя с таким именем в них нет, хотя есть множество самых разных духов леса. Фрэзер в «Золотой ветви» посвящает им целую главу. Более того, нет Лесного царя и… у самого Гете!
«Erlkönig» буквально значит «Ольховый царь»; но такого царя мы не найдем в германо-скандинавских сагах и мифах. Откуда же тогда появился этот герой?
Напомню, что Гете написал эту балладу для зингшпиля «Рыбачка», который был поставлен в июле 1782 года в Тифурте. В том же году был опубликован текст зингшпиля, положивший начало мировой славе одного из его фрагментов. Само же слово Erlkönig было введено в немецкий язык Гердером в балладе об Олафе и дочери Ольхового короля.
Сюжет баллады Гердер заимствовал из скандинавского фольклора, где тот был очень популярен и существовал во множестве вариантов. Вот самый распространенный. Рыцарь Улав (Олуф и проч.) спешит к заутрене (или, как вариант — отправляется приглашать гостей на свадьбу). Он видит танцующих эльфов. Дочь царя эльфов приглашает рыцаря на танец, но он отказывается. Тогда она прикасается к его сердцу рукой, после чего Улав возвращается домой к матери больным. Его невеста приходит к жениху и видит хладный труп.
Гердер, обрабатывая скандинавскую балладу, неправильно перевел слово «Eller-Konge» словом «Erlen-König», тогда как следовало «Elfen-König», т. е. Царь эльфов. Ошибка перешла к Гете, у которого, таким образом, появился образ Ольхового Царя, а потом привела и к Лесному царю Жуковского.
Таким образом, один из самых известных художественных образов мировой культуры породила… ошибка перевода!
Интересно отметить, что Вальтер Скотт оставил в своем переводе не форму AlderKing (Ольховый король), а Erl-King (первого слова в английском языке нет).
Таким образом, ребенка из баллады Гете завлекает не Лесной царь, а Царь эльфов.
В скандинавских веpованиях эльфы (по-датски — elv, по-шведски — älv, по-ноpвежски — alv, по-исландски — àlf-ur) — природные духи. Эльфы живyт рядом с людьми: в гоpe, в лесу, в дереве (дерево в таком случае нельзя рубить [6] ), водят ночью хоpоводы, заманивают к себе путников, иногда обольщают юношей или девушек. Но в то же время они могут быть пpичиной внезапной болезни или сyмасшествия людей.
Эльфы могли быть как светлые, так и темные. Светлые эльфы (или альвы), обитатели Альфхейма, в скандинавских мифах — духи природы (первоначально, возможно, и души умерших — отсюда и позднейшее их название — Древний Народ), по своим функциям близки к ванам — богам плодородия и морской стихии. Так что становится понятным слово «побережье» в тексте Гете, на которое у нас обычно не обращают внимание, так оно выпадает из «лесной» семантики.
«Согласно древним повериям, альвы выполняли различные функции и имели отношение также к плодородию, ремеслам и колдовству; альвы жили во много раз дольше людей, они были мудры, искусны в обработке металлов и драгоценных камней, обладали магической силой, которой наделяли свои изделия. При контактах с людьми альвы были нередко злы, коварны и чрезвычайно мстительны, но могли и хорошо относиться к людям. В средневековой демонологии и алхимии альвы и цверги превратились в духов стихий: гномов — духов земли, ундин — духов воды, сильфов — духов воздуха, и эльфов, или саламандр — духов огня. К альвам и цвергам восходят такие персонажи немецких сказок, как кобольды (горные духи), альрауны (человечки-«корешки») и другие. С наступлением зимы, холода, мрака существа из потустороннего мира становились сильнее и могли принести ощутимый вред — утащить человека в свою страну, напугать, угнать скот — нередко из желания просто поразвлечься. Эти игры и «шалости» эльфов зачастую далеко не безобидны; нередко в легендах и сказках они (в отличие от современных «фэнтезийных» трактовок) предстают злыми демонами существами древнего, дохристианского мира. Они, к примеру, способны насмерть «затанцевать» человека, — пляшущий не может остановиться, пока не смолкнет колдовская музыка; эльфы могут похищать детей (особенно некрещеных) и девушек с золотистыми волосами.
Мир эльфов называют также Страной вечной юности. Время в этом краю течет по-другому, не так, как в мире людей. Так, в шотландской сказке «Два скрипача из Стратспи» музыканты, игравшие на пиру у эльфов одну ночь, возвращаются в свой город через сто лет.
Таким образом, в исходной «архетипичной» ситуации, которую мы можем реконструировать, речь идет о Короле эльфов, демоне, который пытается (успешно, надо полагать), завладеть чужим ребёнком.
Архетип похищения ребенка нечистой силой довольно распространен в фольклоре. Можно вспомнить, например, причудливое демоническое существо чешских преданий — Полуденницу, Дневную ведьму, [8] которая появляется на деревенской площади и пытается вырвать сына из объятий матери; колокольный звон заставляет ведьму исчезнуть, мать возвращается домой, но ребенок у нее в руках лежит мертвый.
Возникает вопрос: для чего демонам нужны людские дети? И всякий ли ребенок привлекает внимание нечисти?
За этой ситуацией отчетливо виден другой архетип — идея жертвы в священной роще, священному дереву. В этом смысле «Ольховый царь» — форма, хоть и возникшая благодаря ошибке перевода, более ясно обозначает присутствие этого архетипа в тексте баллады Гете. Художественная реальность ее восходит к древнейшим анимическим представлениям, в соответствии с которыми материальный мир был одушевленным, наполненным духами. За вред священному дереву полагалась жестокая расплата — человек либо наказывался обиженным духом, либо его карал коллектив, подчас в крайне суровой форме, как это описывает Фрэзер. Но у Гете нет ни малейшего намека на идею какой бы то ни было расплаты. Единственный виновник смерти ребенка — это его красота.
В жертву богам или духам обычно приносились самые прекрасные в племени юноши и девушки. Примеров тому множество в любой национальной мифологии. Сама идея жертвы связана с одной из важнейших биологических программ, смысл действия которой в поддержании баланса между тем, что получил, и тем, что дал. При этом программа может действовать наоборот: сперва дай, а потом получи. Внешние формы ее бесконечно многообразны — от обменов подарками, жертвоприношений — до молебнов перед битвой. Фактически, это один из основных архетипов культуры, который можно узнать в самых разных сферах человеческого бытия.
Смерть прекрасного ребенка у Гете — это проявление архетипа священной жертвы. Но для мира людей, для отца ребенка этот переход заканчивает трагедией, что у Гете, а потом в романсе Шуберта особо подчеркивается: выделением последнего слова:
Dem Vater grauset’s, er reitet geschwind,
Er hält in Armen das ächzende Kind,
Erreicht den Hof mit Müh’ und Not;
In seinen Armen das Kind war tot.
И ребенок до сих пор водит хороводы с его прекрасными дочерьми.
Остается добавить, что на русском языке наиболее точно передает образный строй баллады Гете эквиритмичный перевод Виктора Павловича Коломийцева, опубликованный в тот же год, когда к текстам Гете и Жуковского обратилась Марина Цветаева: [10]
Кто мчится, как вихрь, в ночи глухой?
С ребенком всадник спешит домой;
Отец малютку на руки взял,
Тепло закутал, к груди прижал.
«Мой сын, мой сын, что тебя так страшит?»
«Отец, смотри, — царь эльфов летит…
В плаще, в короне, — всё ближе к нам!»
«Мой сын, туман клубится там».
«Дитя моё, пойдём со мной!»
Играть мы будем игры с тобой!
Цветов не мало в моем краю,
Золотой венец тебе подарю!»
«Отец, ты не слышишь? Не слышишь, отец?
Меня зовёт он, сулит мне венец!»
«Не бойся, — никого нет кругом:
Сухой листвой шумит бурелом».
«Малютка милый, со мной летим!
Полюбился ты дочерям моим;
Заведут они свой ночной хоровод,—
Средь песен и плясок мой мальчик уснёт!»
«Отец мой, отец мой! Его дочерей
Не видишь разве во тьме ветвей?»
«Я вижу всё, мой сын, не страшись:
То ивы седые тянутся ввысь».
«Любимец мой, тебя не отдам никому!
Нейдёшь добровольно — я силой возьму!»
«Меня он хватает! Отец, я в огне!
Царь эльфов сделал так больно мне!»
Отец робеет; все силы собрав,
С тоскующим сыном он мчится стремглав, —
Он гонит, — вот он у ворот:
В его объятиях сын был мёртв.
[1]Цветаева М. И. Сочинения в двух томах. Т. 2. Мн., 1989. С. 478.
[2] Музыку на текст баллады Гете, помимо Шуберта, написали Готлоб Бахман, Карл Блум, Ансельм Хюттенбреннер, Карл Лёвэ, Й. Ф. Райхардт, К. Ф. Цельтер, Юлиус Шнайдер, Луис Шлоттманн, Людвиг Шпор, Фридрих Метфессель, Бернхард Кляйн, А. Я. Ромберг и многие другие; подумывал над написанием романса и Бетховен, но так и не реализовал свой замысел.
[3] Цветаева М. И. Сочинения в двух томах. Т. 2. Мн., 1989. С. 410 — 411.
[6] Мифы народов мира: Энциклопедия: В 2 т. М., 1987. Т. 2. С. 661.
[7] Мифы народов мира: Энциклопедия: В 2 т. М., 1987. Т. 2. С. 661
[8] По мотивам этого мифа Антонин Дворжак написал «программную» симфоническую поэму.
[9]Надо сказать, что подобная традиция «смягчать» напряженные места оказалась заразительной. «Победитель-ученик», также занимаясь переводами, мог иногда совершенно переиначить интонационный и смысловой ряд оригинала. Так, в пушкинском переводе стихотворения Мицкевича «Czaty» («Засада»), которое мы знаем как стихотворение «Воевода», возникает — звучащий, правда, в ироническом ключе, но отсутствующий в оригинале — мотив «промаха» Наума. Развязка становится ясна читателю с начала строфы:
Воевода закричал,
Воевода пошатнулся.
Хлопец, видно, промахнулся:
Прямо в лоб ему попал!
А развязка сюжета, даваемая Мицкевичем, построена в духе самых виртуозных образцов криминального жанра — в последнем слове последнего предложения («I ugodził w sam łeb — wojewody» — «И попал прямо в лоб — воеводе»).
[10] Коломийцев В. П. Тексты песен Франца Шуберта. Л.: Тритон, 1933. С. 23 — 24.
Процитировано 6 раз
Понравилось: 3 пользователям