Люди убивают друг друга чтобы доказать что их лучше

Почему люди убивают друг друга?

Десятилетиями люди думают и мечтают о контакте с внеземным разумом, но с незапамятных времен убивают друг друга в родном доме, здесь на Земле. Недавнее исследование 1024 видов млекопитающих определило, какие животные являются наиболее жестокими убийцами своего же биологического вида. Для получения ответа вам достаточно посмотреть в зеркало. Жестокая реальность не может быть более очевидной или ужасающей — мы самые безжалостные убийцы на Земле.

Причины можно отнести к нашим предкам, которые были исключительно жестокими существами, убивая друг друга, как и мы. Эти данные указывают на то, что непрерывное повторение во всей истории убийств и войн между всеми популяциями людей, имеет свои корни в нашем эволюционном «стебле». Причины этого безудержного самоубийства, существуют в первую очередь из-за двух ключевых аспектов Homo sapiens и других приматов: жестокой территориальности и жизни в социальных группах. По сравнению с другими биологическими видами, люди очень социальны, но чрезвычайно территориальные — «Нарушители будут расстреляны!», «Он зашел в мой переулок!» Не менее важный фактор насилия среди людей и других млекопитающих — половая принадлежность. Мужчины (мальчики, мужчины и самцы других видов млекопитающих) по своей природе являются насильственными, и они несут ответственность за подавляющее большинство насильственной смерти. Это реликвия традиционной роли мужчин в защите территории и социальной организации, которую практиковали предки человеческих и нечеловеческих млекопитающих.

Мы эволюционно и генетически предрасположены к смертельному насилию, но по сравнению с другими видами, мы переплюнули всех в разы. Проблема в том, что нейронные цепи насилия, которые заставляют нас взорваться в ярости и насилии, находятся глубоко в наших черепушках, под корой головного мозга, где возникает сознание. Лобовые доли мозга могут подавить эти цепи гнева (которые есть и у других млекопитающих), но этот «сверху вниз» сознательный контроль над нашими насильственными импульсами работает медленнее, чем схемы взрывного насилия в глубине нашего мозга. К сожалению, эти вещи мы не изменим, по крайней мере, не сегодня и далеко не завтра, гены меняются в «ледяном» темпе.

Источник

Почему люди убивают друг друга?

Кстати, Альберт Швейцер поведал историю о том, как старый людоед из джунглей органически не мог понять, зачем белые люди массово убивают друг друга: «Белые люди, конечно, очень жестокие люди, потому что они даже не съедают своих убитых, а убивают их просто так, из одной жестокости. Старик прожил долгую, трудную жизнь каннибала из голодных джунглей. И он бросал этим образованным выпускникам Сорбонны, Берлина и Страсбурга справедливый упрек в жестокосердии, упрек честного людоеда. »

Хотя проблема человеческой агрессии и насилия во все времена крайне волновала мыслящих людей, я не думаю, что она прояснена до конца хотя бы потому, что новые времена рождают новые идеи о глубинной природе бесконечной череды войн и насилий.
Томас Гоббс считал, что корни человеческой агрессии уходят в неолит, то есть убийство было «естественным» состоянием первобытных людей. А вот государство, цивилизация, культура, наоборот, снизили количество убийств — утверждение крайне спорное после двух грандиозных мировых войн ХХ века, унесших до сотни миллионов убитых и искалеченных.

Жан-Жак Руссо, наоборот, полагал, что до момента появления цивилизации, то есть в естественном состоянии, люди жили в относительной гармонии друг с другом. А вот резкий скачок насилия связан как раз с цивилизацией, появлением частной собственности и с борьбой за территории и богатства. Агрессия появляется при недостатке базовых и необходимых условий жизни.

Испанский исследователь Маркос Мендес с коллегами проанализировали причины убийств доисторической эпохи. Изучение причин смертности в ходе эволюции показало, что млекопитающие животные относительно редко убивают себе подобных — лишь 0,3% всех смертей относится к этой категории. Однако у человекообразных обезьян этот показатель составляет 1,8%. А в случае с древними людьми он еще выше. При этом цивилизация не сделала человека менее жестоким: в поздней античности, например, процент насильственных смертей был значительно выше, чем в первобытном обществе.

Ученые также выяснили, что чем больше группа животных, тем выше уровень насилия. Но при этом большие и конфликтные популяции имеют гораздо больше шансов на выживание, чем маленькие и мирные. Ученые пришли к выводу, что склонность к насилию и убийствам росла по мере эволюции вида Homo sapiens.

Повышенную агрессивность и насильственность неандертальцев и кроманьонцев объясняют совокупностью причин: конкуренцией за ресурсы и территории, ускорившимся демографическим ростом населения планеты, совершенствованием орудий убийства, безнаказанностью насилия, появлением собственности, различием в примитивных верованиях и т.д.

Конрад Лоренц относил агрессивность и насильственность к необходимым биологическим импульсам или первичным инстинктам, развивающимся в ходе эволюции в целях выживания индивида и вида. Это означает, что причины войн коренятся в жажде убивать, т. е. что войны обусловлены склонностью человека к разрушению. В них биологически необходимая агрессия сливается с несомненно злонамеренной, злокачественной человеческой деструктивностью. То есть деструктивность и жестокость суть врожденные качества человека. Кстати, книга Конрада Лоренца «Так называемое зло», несмотря на основательную критику психологов, мгновенно стала бестселлером и произвела огромное впечатление на значительную часть весьма образованной публики, которая увидела в идеях Лоренца окончательное решение проблемы.

Герой колониального прошлого Британской империи фельдмаршал Ян Сматс по этому поводу писал:

Сменяющие друг друга поколения
становятся хуже и хуже.
Наступит время, когда они будут
такими злыми, что начнут поклоняться
силе и могуществу.
Сила тогда станет самооправданием,
а добро больше не будет в почете.
В конце концов, когда люди прекратят
возмущаться бесчинствами или
утратят чувство стыда при виде униженных
и несчастных.

Нобелевский лауреат этолог Н. Тинберген, вместе с К. Лоренцем разработавший учение об инстинктивном поведении, писал еще определенней: «Человек, с одной стороны, сродни многим видам животных, особенно в том, что он ведет борьбу с представителями своего собственного рода. Но, с другой стороны, среди многих тысяч биологических видов, борющихся друг с другом, только человек ведет разрушительную борьбу. Человек уникален тем, что он составляет род массовых убийц; это единственное существо, которое не годится для своего собственного общества».

Большой успех радикальных идей Конрада Лоренца был связан с предшествующей публикацией работ американского драматурга и сценариста Роберта Ардри, — «Адам пришел из Африки» и «Адам и его территория», в которых пропагандировалась сомнительная идея врожденной человеческой агрессивности. Засим последовали другие книги специалистов в области поведения животных, «Голая обезьяна» Десмонда Морриса и «Любовь и ненависть», принадлежащая перу одного из учеников Конрада Лоренца, Ирениуса Эйбл-Эйбесфельдуа. Во всех этих работах развит тезис, согласно которому агрессивное, воинственное, насильственное поведение людей, проявляющееся в войнах, преступлениях, личной драчливости и прочих типах деструктивного и садистского поведения, имеет филогенетические корни, то есть запрограммировано, связано с врожденным инстинктом, который ждет своего места и часа и использует любой повод для своего выражения. Иными словами, природа насилия коренится в звериной натуре и неодолимом инстинкте агрессивности, являясь закономерным результатом эволюции.

Создатель психоанализа Зигмунд Фрейд, на собственной судьбе познавший меру человеческого насилия, анализируя причины его повсеместного роста, тоже пришел к неутешительному выводу, что наряду с либидо существует первичный или основной инстинкт — страсть разрушения («инстинкт смерти»), занимающий в жизни точно такое же место, как и страсть любви. По-Фрейду, жизнью правят не два эгоистических инстинкта — голод и сексуальность, а две главные страсти — любовь и деструктивность, и обе они служат делу его физиологического выживания.

В бестселлере «Анатомия человеческой деструктивности» Эрих Фромм основательно раскритиковал инстинктивистскую теорию насилия, как идеологическую, одностороннюю, и уводящую от более глубокого анализа человеческой природы. Согласно Фромму, у человека необходимо различать два совершенно разных вида агрессии. Первый вид, общий для человека и для всех животных, — это филогенетически заложенный импульс к атаке (или к бегству) в ситуации, когда возникает угроза жизни. Эта оборонительная или «доброкачественная» агрессия служит выживанию особи, индивида и рода; она имеет биологические формы проявления и затухает, как только исчезает опасность. Совершенно иной вид представляет «злокачественная» агрессия — деструктивность и жестокость, которые свойственны только человеку и практически отсутствуют у других млекопитающих; она не имеет филогенетической программы, не служит биологическому приспособлению и не имеет никакой цели. Большая часть прежних споров на данную тему была вызвана тем, что не существовало разграничения между этими двумя видами агрессии, которые различны и по происхождению, по отличительным чертам и, главное, по степени распространенности в человеческом обществе.

Не любая, а именно «злокачественная» агрессивность выделяет некоторых людей из животного мира, делая их, в отличие от животных, провокаторами, садистами и убийцами собратьев. И именно природа такой «злокачественной» агрессии отдельных особей должна быть детально изучена и осознана ее опасность для выживания человеческого рода.

Генеральная мысль Фромма состоит в том, что «злокачественная» агрессия не является отличительным качеством человечества в целом, но присуща определенному человеческому типу, скажем, садистам, некрофилам, злокачественным нарциссам и психопатам, то есть индивидам с такими патологиями психики, как болезненное влечение к неограниченной власти над другими живыми существам (садизм), страстью к разрушению жизни и привязанностью ко всему мертвому, разложившемуся, чисто механическому (некрофилы)…

Повторю, люди убивают друг друга не потому, что все поголовно являются природными агрессорами или убийцами, но потому, что среди них всегда есть какое-то количество особей с глубинной тягой к убийству и, главное, — ПРОВОКАТОРОВ массовых убийств, то есть идеологов инквизиции, розни, войны, революции, захватов чужих территорий, организаторов «великих побед» и «отмщений».

В предсказанный Сиреном Киркегором и Хосе Ортегой-Гассеттом «век масс» проблема психики неадекватного диктатора становится первостепенной, потому что тоталитаризм-экстремизм включает в свой состав два главных компонента: быстрое распространение психопатических эпидемий и их источник — глубинную внутреннюю разрушительность «великих вождей». Эти коренные причины массового и персонального безумия ХХ века присущи всем без исключения разновидностям тоталитарных и террористических движений — от ленинизма и гитлеризма до «Аль-Каиды» и ИГИЛа. Поэтому понять и устранить причины психопатической пандемии обыдленных масс важно для ее предотвращения в будущем — тем более, что современные диктаторские режимы и радикальный исламизм ярко свидетельствуют о том, что борьба человечества со СПИДом или вирусом Эбола гораздо эффективнее, нежели с «психопатическими эпидемиями» и «великими вождями», против которых в очагах заражения до сих пор так и не выработано противоядий. Яркие судьбы новоявленных современных микромегасов типа Чаушеску, Милошевича, Кадаффи, Хусейна, Бен Ладена, Аль-Либи, некоторых африканских царьков пока мало чему научили их близнецов, то тут, то там возникающих на мировой арене.

Изучая психограммы носителей «злокачественной» агрессии, я давно обратил внимание на удивительное психологическое сходство самых разных совратителей народа и используемых ими приемов совращения масс. Без дьявольской притягательности большевизма или фашизма, без пробуждения в людях самых темных инфернальных сил все ленины, сталины и гитлеры были бы погашены в зародыше.

Я бы определил феномен фюрерства как дьявольскую эксплуатацию крошкой Цахесом самых низменных свойств народа. Выдающаяся исследовательница тоталитаризма Ханна Арендт назвала этот феномен «банальностью зла».

Исследователь феномена восхождения Гитлера Йозеф Штерн пришел к выводу, что личность «фюрера всех немцев» и готовность самих немцев воспринимать упрощенные, но понятные каждому картинки, которые Гитлер строил в своих демонически-завлекательных речах, образовали то симфоническое единство, на котором зиждился нацизм и которое в психиатрии получило название «безумие на двоих». К подобному заключению пришел личный архитектор Гитлера, рейхсминистр вооружений и военного производства Альберт Шпеер, после краха нацизма утверждавший, что в злокачественной маниакальности фюрера во многом повинно его окружение: «Даже человеку, обладающему большей скромностью и большим самообладанием, чем Гитлер, грозила бы опасность утратить масштаб самооценки под аккомпанемент несмолкающих гимнов и оваций». Гитлер ярко продемонстрировал чудеса массового гипноза и абсолютной податливости массового человека, слив воедино «личную ярость, вызванную капитуляцией Германии в 1918 голу, с национальной травматической потребностью». Мы имеем дело с весьма распространенным феноменом симфонического слияния психотипов вождя и зомбированной толпы, наркотизированной разрушительной идеологией.

Освальд Бумке дал Гитлеру следующую судебно-психиатрическую характеристику: «Брутально жесток, недоучка, невыдержан и лжив, лишен доброты, чувства ответственности и вообще всякой морали». Профессор Шальтенбранд, считал, что такого рода люди, добившись политической власти, представляют невероятную опасность для общества, потому что «политик-психопат представляет собой особо опасное пограничное состояние явление на грани здоровья и болезни».

Замените здесь и в тысячах подобных фрагментов слово «Гитлер» на имя нынешних — и содержательная часть мысли не изменится ни на йоту.

Все исследователи личности Гитлера сходятся в том, что он был всецело поглощен «режиссурой гигантского театра, в котором людям была уготована роль либо актеров, либо статистов, покорных режиссеру и готовых по его воле идти на смерть». Человека с деструктивным характером злокачественный нарциссизм может привести к поистине убийственным решениям, направленным на достижение призрачных целей, причем решения эти применяются без каких-либо угрызений совести или чувства вины. В частности, во время русской кампании Гитлером принимались решения, которые Иоахим К.Фест характеризует как «стратегию грандиозного краха» и «несокрушимую волю к катастрофе».

В интервью австрийскому журналисту Андре Хеллеру секретарь Гитлера Траудль Юнге вспомнила фразу, рефреном повторяемую фюрером: «Не думайте ни о чем, всю ответственность за жертвы я беру на себя». Все, что оставалось людям, — действовать в рамках приказа. И оказалось, что подчинение авторитету является существенной чертой большинства людей — особенно, если этот авторитет берет на себя ответственность.

По мнению Альберта Шпеера, воля Гитлера была «необузданной и неотесанной», как воля шестилетнего ребенка. Сколь незначительной была его сила воли, показала уже его бездарная юность: разгильдяй без намека на самодисциплину, бездельник, не способный даже в критический момент, когда его не приняли в Венскую академию художеств, найти в себе силы для того, чтобы усиленным трудом наверстать упущенное и осуществить свою мечту — стать архитектором. Если бы политическая ситуация после первой мировой войны сложилась для него менее благоприятно, он скорее всего и дальше продолжал бы вести праздную жизнь, удовлетворившись скромным существованием. (Проделайте вышеуказанную процедуру с нынешними — результат не изменится…)

Неадекватность, иррациональная воля, импульсивность, нарциссизм, необузданность, политические нечистоплотность, шулерство и цинизм, отсутствие моральных границ, глубинная деструктивность, быстро прогрессирующая утрата контактов с реальностью, склонность к примитивизации серьезных проблем, презрение к судьбам людей, отгораживание от мира непробиваемыми стенами бункеров или резиденций, недооценка потенциала противника и недоверие к окружающим, непоколебимая уверенность, с которой Гитлер провозглашал свои насильственные тезисы, чуткость к негативным вожделениям народонаселения и чувство близости к нему: «Я вышел из народа. Из этого народа я в течение пятнадцати лет на волне этого движения пробивал себе дорогу вверх. Меня никто не поставил над этим народом. Я вырос из народа, я остался в народе, я вернусь в народ» — всё это объединяет крошек Цахесов всех времен и народов.

Опасность диктатора не в приписываемой ему психопатии, но в неспособности масс распознать в нем огромный потенциал разрушительности, в заражении «великими идеями» учеников и сторонников, которые, как и сам тиран, по своей психической конституции склонны к деструкции. Гитлера, Сталина превозносят люди подобного психотипа, которые восторженно принимают дикие, несусветные, гротескные, программы, быстро ведущие к массовому психозу. А распространению этого массового психоза во многом способствуют средства массовой информации или, лучше сказать, — массового гипноза. В результате фюрер и быдло «накачивают» друг друга со все большими темпами: «Если социально инфантильная личность, обуреваемая маниакальными идеями, встречает со стороны массы почти собачью преданность, то негативные потенции объекта обожания неизбежно должны усилиться и в конечном итоге уничтожить остатки гуманности».

Почему психика диктатора или тирана является формой злокачественной, даже психопатической агрессивности? Потому что к основным чертам психопата относятся:

— бессердечность, нетерпимость, патологическая подлость и супернарциссизм;
— сверхэгоизм и органическая неспособность любить других людей или проявлять к ним сочувствие, безразличие к боли других людей;
— абсолютная неспособность к сожалению или ощущению вины за всё совершаемое;
— безответственность, непредсказуемость и непонимание результатов своих импульсивных действий;
— патологические коварство, ложь и отсутствие каких либо-либо моральных устоев;
— исключительная подозрительность, доходящая до паранойи, и крайняя, садистская жестокость, сопровождаемая полным отсутствием чувства вины и раскаяния.
— неспособность посмотреть на себя глазами другого человека. Вместо того, чтобы осознать свою вину за содеянное, психопат ищет причину неудач в конспирологических мифах и обвиняет в своих неудачах исключительно «вражеское окружение».
— органическая неспособность признавать просчеты и ошибки.

Все эти черты присущи всем без исключения фюрерам эпохи масс. Я бы добавил к этому патологическое самозашоривание: диктатор-психопат видит мир через узчайшую щель, считая все находящееся за ее пределами НЕСУЩЕСТВУЮЩИМ или НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫМ.

По мнению Эриха Фромма, для патологически деструктивной личности имеет значимость только то, что касается ее самой, а остальной мир в эмоциональном отношении не имеет ни запаха, ни цвета, и потому она воспринимает окружающее в искаженном виде, несоответствие с которым ведет ее к ипохондрии, тревоге, гипертрофированному беспокойству за свое физическое и моральное здоровье.

Теперь — почему именно формой злокачественной психопатии?

Потому, что у диктатора все перечисленные качества растут со скоростью саркомы и смертельно опасны для окружающих. Еще потому, что после долгих лет единоличной власти у диктаторов неизбежно усиливаются комплексы неадекватности, ксенофобии, подозрительности и страха. Это своим неизбежным следствием имеет шараханье из стороны в сторону без тщательно продуманных или рациональных планов, что лишь усиливает психопатический эффект и мощь разрушительности.

Дело в том, что все диктаторы без исключения живут в вымороченно-сумеречном мире своего необратимо искаженного сознания и воспринимают мир в жутко деформированном виде, что, собственно, получило название «поехавшей крыши». И именно этим своим патологическим «зазеркальем» они стараются заразить максимальное количество сограждан, что, увы, удается с гораздо большей легкостью, чем возможно в среде здравомыслящих людей, но вполне реально и характерно для быдла, на которое они опираются.

Сам диктатор воспринимает свою психопатию как железную, непреклонную волю, как бесстрашие или знак Провидения. Он верит в то, что его ведет звезда или высшая воля, что у него есть миссия («великая идея» [людоедства])… Да, как зверь, он интуитивно ощущает ледяное дыхание в затылок, но он никогда не отступает, он непреклонен и будет идти только вперед — каждый к своему бункеру, как Гитлер, к своей земляной норе, как Хусейн, к своему забору, как чета Чаушеску, или к канализационной трубе, как Каддафи.

Доколе это будет продолжаться? До тех пор, пока народами не будет осознана опасность захвата власти злокачественными и патологическими типами.

Источник

Spoilers, sweetie! Особенность темы этой статьи в том, что она по самой сути своей раскрывает спойлеры. Поэтому в этой статье спойлеры никак не замаскированы. Если вы уверены, что хотите их видеть — читайте!

Весьма популярная разновидность садистского выбора — заставить персонажа собственными руками расправиться с близким ему человеком, соратником или просто товарищем по несчастью. Аргументы, как собственно, следует из названия статьи, приводятся более чем весомые.

Следует отметить, что, несмотря на жестокость выбора, ситуация может быть не столь однозначна. Разумеется, в первую очередь такие испытания устраивают героям злодеи. Цель — сломить героя морально (и, возможно, перетащить на свою сторону); если уже герой перетащен (или притворяется) — повязать кровью, вытолкнув за моральный горизонт событий; доказать свидетелям (а иной раз и самому себе), что весь мир дерьмо, а все люди — предатели и настоящей дружбы не существует; банально поизмываться. Однако случается, что такой выбор ставят и герои (чаще, конечно, антигерои): например, в тех случаях, когда заведомо имеют дело с трусливой мразью. Особенно — если самим рук пачкать не хочется. Или если всё-таки тяжело решиться на убийство злодеев: одного убьёт второй, а уж в отношении такого подлеца можно и не держать слова. Трусы и негодяи, разумеется, чаще всего не раздумывая бросаются исполнять предложение. Ещё одна возможная цель — Проверка на вшивость.

Если персонаж соглашается и всё-таки идёт на это, отношение к нему может варьироваться от «Подлый трус!» до «Вам хорошо осуждать!» Нередко выясняется, что персонажа и не думали оставлять в живых после убийства товарища. Вместе с тем убийца может сказать в своё оправдание, что в противном случае точно погибнут оба, а так — хоть какой-то шанс.

Родственный троп — Боливар не вынесет двоих, когда персонаж сам бросает товарища перед лицом возникших проблем, и это может быть и непрямое убийство.

Источник

Почему люди убивают друг друга тысячи лет, но до сих пор живы

«ГОЛУБЬ С ЯСТРЕБИНЫМ КЛЮВОМ»

— Почему же они тогда не уничтожили себя?

— Может быть, боязнь мертвых была из-за инфекций?

— А нельзя ли человеку избавиться от агрессии совсем?

— Так от агрессии нам никуда не деться?

— Ее можно сублимировать, находить творческие выходы, заняться спортом или иной социально полезной деятельностью.

ГИПОТЕЗА ТЕХНО-ГУМАНИТАРНОГО БАЛАНСА

— Это значит, что любая новая технология несет в себе опасность уничтожения человечества?

— То есть мамонтов уничтожили люди.

— И как же наши предки вышли из этого кризиса?

— Получается, что психология сильно меняется со временем?

— Люди не ценят того, что ими сделано. За ХХ век уровень морали возрос чрезвычайно. Мы специально это исследуем.

— А как можно измерить уровень морали?

— Ценность человеческой жизни возросла беспримерно. Трагедии ХХ века очень многое заставили переосмыслить. В начале ХХ века понятий «человечество», «население мира» в современном значении еще не было. Даже у профессиональных демографов.

— Возможно, войны скоро прекратятся? В чем их причина?

— В чем же тогда настоящая причина?

— Потому что людям интересно об этом читать.

— Что нас ждет в ближайшем будущем? Какие угрозы?

Источник