Мальцевское стекло что это
Мальцовское стекло
Многие, интересующиеся русским стеклом, безусловно, знают про мануфактуры купцов Мальцовых, производившие качественные и недорогие изделия из стекла. С фамилией Мальцовых связано возникновение крупнейшего в то время стекольного и хрустального производства во Владимирской и Орловской губерниях.
Мальцовы (Мальцевы), русские купцы, с 1775 — дворяне, крупные заводчики и землевладельцы XVIII-XX веков.
В 1880 году Иван Мальцов, последний прямой потомок Василия Мальцова, умер. После его смерти Гусевский хрустальный завод перешёл к одному из его племянников —Юрию Степановичу Нечаеву (1834—1913). При вступлении в права наследования он по завещанию стал обладателем двойной фамилии Нечаев-Мальцов.
В историю Ю.С. Нечаев-Мальцов вошел как человек, подаривший России Музей императора Александра III в Москве, ныне ГМИИ имени А.С.Пушкина, пожертвовав на его строительство основную сумму денег (более 2 000 000 из 2 600 000 рублей).
Профессор Иван Владимирович Цветаев, отец поэтессы Марины Цветаевой и инициатор создания музея, обратился к властям и к состоятельным аристократам с просьбой внести пожертвования на строительство музея. Казна выделила 200 тысяч рублей, но этих денег не хватало. И тогда Цветаев обратился за помощью к Нечаеву-Мальцову. Результат встречи с Юрием Степановичем превзошел все ожидания. Первый же вклад составил 500 тысяч рублей, а в итоге сумма пожертвований Нечаева-Мальцова на Музей изящных искусств эквивалентна полутора миллиардам современных долларов США.
Кроме этого, Юрий Степанович сделал пожертвование на проект и строительство Храма Сергия Радонежского на Куликовом поле, а также на многие другие культурные и социальные объекты.
Благотворительность и меценатство являлись семейной традицией аристократов Нечаевых. Степан Дмитриевич Нечаев – обер-прокурор Святейшего синода, сенатор и отец Юрия Степановича, потратил на социальную ответственность большую часть своего состояния. Он был первым исследователем Куликова поля и создал первый в России музей Куликовской битвы, победа в которой освободила Русь от векового ига Золотой орды и послужила началом объединения русских земель в единое централизованное государство.
За заслуги в создании музея изящных искусств Юрий Степанович Нечаев-Мальцов был награжден орденом Александра Невского. На фасаде здания музея, который с 1937 года необоснованно носит имя А. С. Пушкина, ещё до революции была установлена мемориальная доска с барельефом Ю. С. Нечаева-Мальцова.
Юрий Степанович Нечаев-Мальцов был похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве, рядом со своим отцом и матерью. Уже в советское время семейный склеп Нечаевых был уничтожен.
В 1914 году по завещанию бездетного Ю.C.Нечаева-Мальцова его состояние перешло к его родственнику — графу П. Н. Игнатьеву.
В 1918 году предприятия Мальцовых по производству стеклянных и керамических изделий были национализированы. И вот тут начинается самое интересное.
Большевики, разрушив могилы, и тем самым уничтожив даже память о Нечаеве-Мальцове, в целях поддержания марки стекольных и керамических изделий и продвижения их на рынке, создали Трест «Государственные Мальцовские заводы», просуществовавший до 1927 года.
Затем, разогрев в огне горшковой печи две пульки, мастер начинал крутить в руках трубку с золотистым, мягким стеклянным шаром, вытягивая его постепенно тяжестью разогретого стеклянного дна пульки и воздухом из лёгких в большой цилиндрический баллон-халяву». По объёму стекольного производства Владимирской губернии в XIX в. принадлежало первое место в России. На её долю приходилось до 20 % и более от общего объёма стекольной продукции, а именно: свыше половины всего произведенного хрусталя и более одной пятой листового стекла, десятая часть всей стеклянной посуды. Стекольный промышленный район Мещёры прочно занимал позиции одного из ведущих регионов стеклянного производства.
Бидермайер и мальцовское стекло
Декоративно-прикладное искусство Западной Европы первой половины XIX веку развивалось в стилистике бидермайера, который наиболее ярко характеризовал культуру немецкоязычных государств (Австрия, Германия).
В изобразительном искусстве немецко-австрийский бидермайер, вырастая из классицизма, был проникнут идеями романтизма, но для художественной промышленности стилеобразующим началом являлись прежде всего классицизм и ампир. Отрицая дух классического величия в организации интерьера и в характере бытовой вещи, бидермайер воспринял в первую очередь рациональность в формообразовании предмета, присущую эпохе классицизма. Типичные классические формы, утратив внутреннее эмоциональное напряжение, приобрели будничную сдержанность и некую приземленность.
Эта специфика бидермайера достаточно определенно проявилась в немецко-богемском стеклоделии. Традиционным видом богемского стекла оставался чистый и блестящий поташный хрусталь, декорированный шлифовкой и гравировкой. В 1820-х годах приемы рафинирования обогатились алмазным гранением, получившим развитие под влиянием английского свинцового хрусталя. Произошли изменения и в рецептуре стекольной массы. В традиционный поташный богемский хрусталь стали добавлять небольшое количество свинца, который усилил его твердость и светопреломляемость. Тем не менее английская бриллиантовая грань применялась ограниченно, так как оптические свойства богемского поташного хрусталя, его внутреннее мягкое сияние выявляются не глубоким внедрением резца в массу, а бережной шлифовкой. Именно эта техника, представленная многообразным сочетанием элементов широких и узких граней, овалов, выступов, вогнутостей и отчасти мелкой алмазной порезки (огранки), стала преобладать в обработке форм богемского и немецкого стекла первой половины XIX века.
Шлифованный поташный хрусталь в большом количестве начали вывозить во все страны Европы и г Россию, где основным его потребителем была развивавшаяся в то время буржуазия. Тип шлифованного хрусталя с очень незначительным добавлением свинца последовательно варьировался в богемском стеклоделии. Перешагнув рамки бидермайера, он стал наиболее употребляемым видом стеклянных изделий на протяжении всего XIX столетия. По широте использования и объему производства шлифованный хрусталь представляет собой поистине «промышленное» направление в западноевропейском стеклоделии, которое оказало значительное влияние на русское художественное стекло первой половины XIX века, особенно на продукцию таких крупных отечественных заводов, как Гусь-Хрустальный и Дятьково, принадлежавших семье стеклозаводчиков Мальцевых.
Экономические условия существования мальцовского производства не позволяли владельцам быстро изменить сложившийся в течение многих десятилетий тип продукции, пользовавшейся широким спросом на внутреннем рынке, а также перевести заводы на изготовление свинцового хрусталя. Основным видом мальцовских изделий оставался традиционный поташный хрусталь, в который добавляли малый процент оксидов свинца.
Фабрики Мальцевых, в отличие от Императорского и Бахметевского заводов, предназначали свою продукцию более широким демократическим кругам. В стремлении завоевать российский рынок, расширить ассортимент и удешевить производство они во многом ориентировались на стеклоделие Богемии. Например, владелец Дятьковской фабрики одним из первых в России «доказал возможность выделывать из обыкновенных, но тщательно очищенных стекольных составов, изделия, совершенно похожие на настоящий хрусталь (по образцу богемских фабрик)».
На мальцовских, как и на богемских стекольных фабриках, наблюдалось четкое разделение на изделия дорогие — с «богатой гранью и резьбой» и дешевые — «простые», «чистотой и ровностью» отличавшиеся от продукции других российских «стеклянных заводов».
Наконец, и у богемского, и мальцовского стекол был общий потребитель, вкусы которого в первую очередь влияли на стилистику хрусталя и стекла, — это городской покупатель, мещанин, купец, буржуа.
Художественный облик мальцовских изделий первой половины XIX века формировался, с одной стороны, под несомненным воздействием «промышленной» линии богемского стекольного производства. С другой стороны, несмотря на стремление принимать европейские новшества, сохранялись традиции русского классицизма, которые продолжали влиять на характер производства мальцовского стекла не только в первой половине XIX века, но и в течение всего следующего столетия оказывали на него свое мощное эстетическое воздействие. Переосмыслив традиционные классические формы и орнамент и ориентируясь на богемско-немецкие изделия, мальцовские стекольщики предложили свою оригинальную продукцию. Изделия из толстостенного стекла, наподобие богемского, можно было обрабатывать многопрофильной шлифованной гранью, в результате чего достигалась рельефность структуры шлифованного орнамента, а после зеркальной полировки максимально выявлялся блеск материала. В таком шлифованном стекле широкие выпуклые грани переливаются, словно перетекают одна в другую, создают ощущение внутреннего напряжения крупных форм.
Художественная выразительность мальцовских изделий, блеском и массивностью очень похожих на свинцовый хрусталь, заключалась именно в структуре этого шлифованного орнамента, органичного архитектонике форм. Широкая шлифовка позволяла «наилучшим образом судить о малейших пороках состава», поэтому, по свидетельству обозревателя выставки мануфактурных изделий, мальцовское стекло выдержало «строгую пробу». Как в художественном, так и в техническом отношении оно, будучи «чисто русского производства», не уступало западноевропейскому, в частности богемскому стеклу. Спокойные мальцовские формы, обработанные «небогатой» зеркальной шлифовкой, выражали добротную основательность буржуазного быта.
Характерный образец мальцовской продукции 1820—1830 годов — массивный графин Дятьковской фабрики. Ясность классических форм предмета воплощена в прекрасном сияющем материале. Стройное цилиндрическое тулово переходит в прямое высокое горло, плоский классический слив которого завершает горизонтально поставленная пробка. Линии перехода тулова в горло подчеркнуты гладко отшлифованными горизонтальными выступами, которым вторят профилированный обруч, обозначающий середину горла, а также горизонтальные линии слива и пробки. Тулово графина, обработанное вертикальной фасцетной гранью, украшает пластичный волнообразный классический декор. Толстое дно рассекают острые лучи, сходящиеся в центре, поэтому основание графина кажется зубчатым. Подобная сочность пластического декора, значительность и простота мощных красивых форм не была свойственна изделиям других отечественных заводов того времени.
Во второй четверти XIX века под воздействием новой стилистической направленности в западноевропейском и русском искусстве конфигурация шлифованного мальцовского орнамента видоизменилась. В 1830—1840 годы рационально-сентиментальный характер искусства бидермайера с присущими ему романтическими настроениями стал проявиться в обращении к историческим стилям — готике, рококо, барокко и т.д.
Эклектичное по своей супа обращение к художественным формам прошедших эпох
превратилось в XIX веке в эстетическое мировоззрение, которое позволяло оживленно звучать «индивидуальной ноте» в прикладном искусстве бидермайера.
Интерьер того времени стал чрезвычайно вое приимчив к цвету. Обогащение его цветовой гаммы повлияло, в свою очередь, на художественное оформление стеклянных изделий, и это, без сомнения, стимулировало поиски новых видов окраски стекла и приемов его декорирования. В стекле начали широко применять интенсивные синие, зеленые, красные, черные непрозрачные и мраморовидные цвета, которые нередко употреблялись в сочетании (многослойные стекла).
Обращение к стилям прошлого не привело к повторению старинных предметных форм и приемов декорирования, а скорее вдохновило на воскрешение давно забытых художеств на стекле. Например, стекло северо-богемских фабрик вновь стал украшать «картинный» гравированный рисунок, который по манере исполнения отдаленно напоминал гравированные композиции эпохи барокко. Широко распространенные в западноевропейском стекле формы усложненной конфигурации расписывали золотом, серебром и эмалями с использованием элементов рокайльного орнамента, разбросанного по всей поверхности предмета. На непрозрачных, почти черных по окраске, хиалитовых (гиалит) стеклах снова появились забытые китайские мотивы (шинуазри), столь популярные в прикладном искусстве раннего немецкого барокко и рококо. Разнообразие красочной гаммы и распространение многослойного стекла нередко вызывали в памяти средневековые витражи.
Под влиянием готики формы мальцовского шлифованного стекла приобрели более сложную конфигурацию: сузилось и вытянулось горло сосудов, появился перехват тулова, покрытого дробной мелкой шлифовкой, которая создавала беспокойный блеск в стекле, обострявший формы изделий, лишая их классической ясности пропорциональных соотношений.
В тот период в русском стекле вновь господствует цвет. В декорировании цветного стекла широко использовались такие виды шлифовки, как трилистники, аркады, розетки, которые сочетались с зубчатыми фигурными краями и высокими заостренными пробками. И если формы предмета лишь отчасти напоминали готику, то «готический» характер его передавало именно многоцветие красок. Стекло окрашивалось не только в массе, но и с применением технологий нацвета и многослойности. Нацвет получали, применяя цементацию (метод диффузного окрашивания, известный с XIV века), которую в России называли серебряной или медной протравой. Многослойное стекло получали в процессе выдувания, много раз погружая стеклянную заготовку в разноцветную стеклянную массу (слоев было от 3 до 5). Также возродилась технология стекла «золотой рубин» и развивалась технология «медный рубин». Эта дорогая стеклянная масса коллоидной окраски хлорным золотом и медью применялась экономно. В отличие от цветного стекла XVIII века золотой рубин тончайшим слоем покрывал бесцветную стекольную заготовку либо оказывался внутри нее. Такая технология, по сути, относится к многослойному стеклу, но за счет очень тонкого слоя золотого или медного рубина ее называют «нацветом». Медный рубин (стекло цвета бычьей крови) нередко выдувался в массе.
Многослойное стекло, широко распространенное в Богемии, а также цементация, восстановленная Ф.Эгерманном (Северная Богемия), получили развитие на мальцовских заводах.
Современники свидетельствуют, что именно там «впервые удалось производство рубинового стекла, выкрашенного медью, равным образом и уранового стекла, зеленовато-желтого, ныне требуемого преимущественно». Используя многие технические изобретения богемских стеклоделов, на мальцовских заводах остались верны собственному направлению в достижении художественной выразительности предмета. Преобладающим видом обработки мальцовских форм по-прежнему была шлифовка, но виды ее становились более разнообразными, наблюдалась тенденция к дробности и некоторой измельченности элементов, вероятно, не без влияния готических мотивов. В ассортимент мальцовской продукции надолго вошел тип многослойной вазы, бесцветная основа которой покрыта молочным стеклом, а верхний слой чаще всего получал синюю, розовую или алую окраску. В отличие от богемских образцов многослойное мальцовское стекло мало декорировано живописью или золотым орнаментом. Насыщенная орнаментика, наиболее близкая к богемскому виду декорации, стала появляться на предметах, обработанных цементацией. Типичные для мальцовских изделий шлифованные формы
стаканов и бокалов, реже графинов, декорировали чередующимися вертикальными шлифами медово-желтого цвета и цветными полосами. Цветная основа служила фоном для неглубокой гравировки и росписи.
Подобный вид художественной обработки стал непосредственным откликом мальцовских заводов на технологические новшества богемских стеклоделов. Правда, в дальнейшем он не получил последовательного развития на фабриках в Гусь-Хрусталыюм и Дятькове, для мальцовского стеклоделия второй половины XIX века стиле-определяющим направлением осталось изготовление шлифованного бесцветного стекла. Именно этот вид стал каждодневно употребляемым в быту горожан. В последней четверти XIX века он послужил основой для формирования мальцовских прейскурантов. В тот период шлифованное бесцветное стекло было главным видом продукции, которая разнообразием форм и приемов художественной обработки отвечала вкусу и потребностям всех слоев русского общества.
Мальцовское стекло представляло собой прежде всего «промышленную» линию в отечественном стеклоделии. Поэтому оно значительно отличается от продукции других крупных российских фабрик, в том числе и от Бахметевского стекла, которое олицетворяло, по сути, «художественное» направление (до последней четверти XIX века). Отсюда происходит различие в интерпретации европейских новшеств на Мальцовском и Бахметевском заводах и своеобразное преломление художественных идей бидермайера.
Несмотря на очевидные параллели и точки соприкосновения русского искусства и немецкого бидермайера, в отечественной предметной культуре настойчиво проявились своеобразные черты, в значительной степени обусловленные силой неиссякаемых классицистических традиций. Популярность неоготики и второго рококо не повлияла на жизнеспособность традиционных классических форм, особенно в бесцветном стекле и хрустале.
В отличие от австро-немецого искусства, в котором достаточно быстро произошла трансформация стиля империи в бидермайер, русское декоративно-прикладное искусство, и, стеклоделие в частности, в первой половине XIX века продолжало развиваться преимущественно в контексте куль тур классицизма и ампира. Неисчерпаемые традиции классицизма позволяли ему сохранять своеобразие на протяжении всего прошлого столетия, а также обрести свое место в европейской художественной промышленности.
Иллюстрации предоставлены автором.
Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 17 (май 2004), стр.32
Чем уникально мальцовское стекло?
Мальцо́вы (Мальцевы), российские купцы и предприниматели, основатели и владельцы предприятий по выпуску изделий из стекла, а также ряда других предприятий.
В «Общем гербовнике дворянских родов Всероссийской империи» записано: «Предок рода Мальцовых, Богдан Афанасьев сын Мальцов, в 1635 писан в десятне в числе дворян. Дети его Автоном, Кирей и Юрий показаны в списке 1670 по Чернигову». Сын Автонома, купец гостиной сотни Василий Мальцов, живший в г. Рыльске, одного из своих сыновей, Василия Большого, отправил с товарами в Гжатск. Там Василий Большой познакомился с купцами Дружининым и Аксеновым, имевшими разрешение мануфактур-коллегии на устройство стекольной и хрустальной фабрик на собственные средства, и вступил с ними в компанию. После смерти Дружинина и Аксенова компаньонами Мальцова стали его брат Афанасий и купец из Орла Нагавкин. Вскоре Василий Васильевич остался единственным владельцем мануфактуры. В 1745, расширяя дело, он начал строительство новой гуты, купив в Можайском уезде сельцо Новое. Вскоре он передал дело сыновьям Александру и Акиму, которые жили месте с ним. В 1747, после того, как Сенат постановил уничтожить все хрустальные, стекольные и железные заводы, находящиеся в 200 вёрстах от Москвы, с целью сохранения лесов, мальцовский завод был разделен. Одна часть была переведена в Трубчевский уезд Орловской губернии (принадлежала Александру, затем его жене Евдокии), другая часть, находившаяся во владении Акима Васильевича, была переведена из можайского уезда во Владимирскую губернию на речку Гусь. Аким, основатель гусевского стекольного производства и владелец парусной фабрики в Можайском уезде, стал известным лицом в кругах промышленной России.
Википедия.
Значительную часть экспозиции составляют авторские работы сорока современных художников-дизайнеров. Музей отличает уникальная форма показа. Экспозиция размещена на открытых подиумах. Между зрителем и декоративными произведениями нет никаких препятствий. Экспонаты имеют круговой обзор, как бы живут в свободном пространстве, организуют его вокруг себя, наполняют яркими образами и светоносной сущностью удивительного и неповторимого материала — стекла.Благодаря своей уникальной коллекции Музей дятьковского хрусталя является одной из самых ярких достопримечательностей брянского края.
Фото:
[ссылка появится после проверки модератором]
[ссылка появится после проверки модератором]
[ссылка появится после проверки модератором]
[ссылка появится после проверки модератором]
Что касается мальцовского хрусталя того же времени, то он менее блестящий, нежели императорский хрусталь.
Гусевской хрустальный завод известен в нашей стране и за рубежом как традиционный центр русского промышленного стеклоделия. Основан завод был в 1756 году купцом А. В. Мальцовым. С этого времени было положено начало массовому производству стекла в России, выпуску посуды для повседневного пользования в быту.
В 1857 году Гусевскому заводу было разрешено изображать на своих изделиях государственный герб России. Гусь-Хрустальный в ведомостях мануфактур, выпускаемых в эти годы в Германии, значится уже как «чисто русское хрустальное производство», работавшее исключительно на отечественном сырье и топливе, имеющим русские кадры. Завод выполняет крупные заказы царского двора, уникальные хрустальные изделия для шаха Ирана. Мальцовский хрусталь употреблялся для кавалерских и обычных столов в пригородных дворцах императора.
В 50-е годы на завод приходят художники-профессионалы. Организованная творческая лаборатория стала создавать новый ассортимент с учетом вековых традиций русского стеклоделия и богатого наследия народного искусства.
Ныне старинный завод, объединивший большой коллектив художников декоративного искусства, сохраняет статус художественного производства. Именно это и послужило поводом для организации и проведения на Гусевском хрустальном заводе в сентябре 1990 года Международного симпозиума художников стекла с участием многих звезд мировой величины из Испании, Англии, Германии, США, Чехословакии, Венгрии, Польши, Франции, Нидерландов, Югославии, а также мастеров из Украины, стран Балтии, Закавказья, России. Собрались специалисты, представлявшие различные направления в стеклоделии.
В наши дни ЗАО «Гусевской хрустальный завод» выпускает широкий ассортимент сортовой посуды из хрусталя, простого и цветного стекла. Предприятие пользуется репутацией надежного партнера. В течении многих лет сотрудничает с торговыми организациями Москвы, Казани, Владимира, Нижнего Новгорода, Орла и других городов России. Продукция экспортировалась в США, Швецию, Италию, Японию, Кувейт, Австралию.
Бидермайер и мальцовское стекло
Декоративно-прикладное искусство Западной Европы первой половины XIX веку развивалось в стилистике бидермайера, который наиболее ярко характеризовал культуру немецкоязычных государств (Австрия, Германия).
В изобразительном искусстве немецко-австрийский бидермайер, вырастая из классицизма, был проникнут идеями романтизма, но для художественной промышленности стилеобразующим началом являлись прежде всего классицизм и ампир. Отрицая дух классического величия в организации интерьера и в характере бытовой вещи, бидермайер воспринял в первую очередь рациональность в формообразовании предмета, присущую эпохе классицизма. Типичные классические формы, утратив внутреннее эмоциональное напряжение, приобрели будничную сдержанность и некую приземленность.
Эта специфика бидермайера достаточно определенно проявилась в немецко-богемском стеклоделии. Традиционным видом богемского стекла оставался чистый и блестящий поташный хрусталь, декорированный шлифовкой и гравировкой. В 1820-х годах приемы рафинирования обогатились алмазным гранением, получившим развитие под влиянием английского свинцового хрусталя. Произошли изменения и в рецептуре стекольной массы. В традиционный поташный богемский хрусталь стали добавлять небольшое количество свинца, который усилил его твердость и светопреломляемость. Тем не менее английская бриллиантовая грань применялась ограниченно, так как оптические свойства богемского поташного хрусталя, его внутреннее мягкое сияние выявляются не глубоким внедрением резца в массу, а бережной шлифовкой. Именно эта техника, представленная многообразным сочетанием элементов широких и узких граней, овалов, выступов, вогнутостей и отчасти мелкой алмазной порезки (огранки), стала преобладать в обработке форм богемского и немецкого стекла первой половины XIX века.
Шлифованный поташный хрусталь в большом количестве начали вывозить во все страны Европы и г Россию, где основным его потребителем была развивавшаяся в то время буржуазия. Тип шлифованного хрусталя с очень незначительным добавлением свинца последовательно варьировался в богемском стеклоделии. Перешагнув рамки бидермайера, он стал наиболее употребляемым видом стеклянных изделий на протяжении всего XIX столетия. По широте использования и объему производства шлифованный хрусталь представляет собой поистине «промышленное» направление в западноевропейском стеклоделии, которое оказало значительное влияние на русское художественное стекло первой половины XIX века, особенно на продукцию таких крупных отечественных заводов, как Гусь-Хрустальный и Дятьково, принадлежавших семье стеклозаводчиков Мальцевых.
Экономические условия существования мальцовского производства не позволяли владельцам быстро изменить сложившийся в течение многих десятилетий тип продукции, пользовавшейся широким спросом на внутреннем рынке, а также перевести заводы на изготовление свинцового хрусталя. Основным видом мальцовских изделий оставался традиционный поташный хрусталь, в который добавляли малый процент оксидов свинца.
Фабрики Мальцевых, в отличие от Императорского и Бахметевского заводов, предназначали свою продукцию более широким демократическим кругам. В стремлении завоевать российский рынок, расширить ассортимент и удешевить производство они во многом ориентировались на стеклоделие Богемии. Например, владелец Дятьковской фабрики одним из первых в России «доказал возможность выделывать из обыкновенных, но тщательно очищенных стекольных составов, изделия, совершенно похожие на настоящий хрусталь (по образцу богемских фабрик)».
На мальцовских, как и на богемских стекольных фабриках, наблюдалось четкое разделение на изделия дорогие — с «богатой гранью и резьбой» и дешевые — «простые», «чистотой и ровностью» отличавшиеся от продукции других российских «стеклянных заводов».
Наконец, и у богемского, и мальцовского стекол был общий потребитель, вкусы которого в первую очередь влияли на стилистику хрусталя и стекла, — это городской покупатель, мещанин, купец, буржуа.
Художественный облик мальцовских изделий первой половины XIX века формировался, с одной стороны, под несомненным воздействием «промышленной» линии богемского стекольного производства. С другой стороны, несмотря на стремление принимать европейские новшества, сохранялись традиции русского классицизма, которые продолжали влиять на характер производства мальцовского стекла не только в первой половине XIX века, но и в течение всего следующего столетия оказывали на него свое мощное эстетическое воздействие. Переосмыслив традиционные классические формы и орнамент и ориентируясь на богемско-немецкие изделия, мальцовские стекольщики предложили свою оригинальную продукцию. Изделия из толстостенного стекла, наподобие богемского, можно было обрабатывать многопрофильной шлифованной гранью, в результате чего достигалась рельефность структуры шлифованного орнамента, а после зеркальной полировки максимально выявлялся блеск материала. В таком шлифованном стекле широкие выпуклые грани переливаются, словно перетекают одна в другую, создают ощущение внутреннего напряжения крупных форм.
Художественная выразительность мальцовских изделий, блеском и массивностью очень похожих на свинцовый хрусталь, заключалась именно в структуре этого шлифованного орнамента, органичного архитектонике форм. Широкая шлифовка позволяла «наилучшим образом судить о малейших пороках состава», поэтому, по свидетельству обозревателя выставки мануфактурных изделий, мальцовское стекло выдержало «строгую пробу». Как в художественном, так и в техническом отношении оно, будучи «чисто русского производства», не уступало западноевропейскому, в частности богемскому стеклу. Спокойные мальцовские формы, обработанные «небогатой» зеркальной шлифовкой, выражали добротную основательность буржуазного быта.
Характерный образец мальцовской продукции 1820—1830 годов — массивный графин Дятьковской фабрики. Ясность классических форм предмета воплощена в прекрасном сияющем материале. Стройное цилиндрическое тулово переходит в прямое высокое горло, плоский классический слив которого завершает горизонтально поставленная пробка. Линии перехода тулова в горло подчеркнуты гладко отшлифованными горизонтальными выступами, которым вторят профилированный обруч, обозначающий середину горла, а также горизонтальные линии слива и пробки. Тулово графина, обработанное вертикальной фасцетной гранью, украшает пластичный волнообразный классический декор. Толстое дно рассекают острые лучи, сходящиеся в центре, поэтому основание графина кажется зубчатым. Подобная сочность пластического декора, значительность и простота мощных красивых форм не была свойственна изделиям других отечественных заводов того времени.
Во второй четверти XIX века под воздействием новой стилистической направленности в западноевропейском и русском искусстве конфигурация шлифованного мальцовского орнамента видоизменилась. В 1830—1840 годы рационально-сентиментальный характер искусства бидермайера с присущими ему романтическими настроениями стал проявиться в обращении к историческим стилям — готике, рококо, барокко и т.д.
Эклектичное по своей супа обращение к художественным формам прошедших эпох
превратилось в XIX веке в эстетическое мировоззрение, которое позволяло оживленно звучать «индивидуальной ноте» в прикладном искусстве бидермайера.
Интерьер того времени стал чрезвычайно вое приимчив к цвету. Обогащение его цветовой гаммы повлияло, в свою очередь, на художественное оформление стеклянных изделий, и это, без сомнения, стимулировало поиски новых видов окраски стекла и приемов его декорирования. В стекле начали широко применять интенсивные синие, зеленые, красные, черные непрозрачные и мраморовидные цвета, которые нередко употреблялись в сочетании (многослойные стекла).
Обращение к стилям прошлого не привело к повторению старинных предметных форм и приемов декорирования, а скорее вдохновило на воскрешение давно забытых художеств на стекле. Например, стекло северо-богемских фабрик вновь стал украшать «картинный» гравированный рисунок, который по манере исполнения отдаленно напоминал гравированные композиции эпохи барокко. Широко распространенные в западноевропейском стекле формы усложненной конфигурации расписывали золотом, серебром и эмалями с использованием элементов рокайльного орнамента, разбросанного по всей поверхности предмета. На непрозрачных, почти черных по окраске, хиалитовых (гиалит) стеклах снова появились забытые китайские мотивы (шинуазри), столь популярные в прикладном искусстве раннего немецкого барокко и рококо. Разнообразие красочной гаммы и распространение многослойного стекла нередко вызывали в памяти средневековые витражи.
Под влиянием готики формы мальцовского шлифованного стекла приобрели более сложную конфигурацию: сузилось и вытянулось горло сосудов, появился перехват тулова, покрытого дробной мелкой шлифовкой, которая создавала беспокойный блеск в стекле, обострявший формы изделий, лишая их классической ясности пропорциональных соотношений.
В тот период в русском стекле вновь господствует цвет. В декорировании цветного стекла широко использовались такие виды шлифовки, как трилистники, аркады, розетки, которые сочетались с зубчатыми фигурными краями и высокими заостренными пробками. И если формы предмета лишь отчасти напоминали готику, то «готический» характер его передавало именно многоцветие красок. Стекло окрашивалось не только в массе, но и с применением технологий нацвета и многослойности. Нацвет получали, применяя цементацию (метод диффузного окрашивания, известный с XIV века), которую в России называли серебряной или медной протравой. Многослойное стекло получали в процессе выдувания, много раз погружая стеклянную заготовку в разноцветную стеклянную массу (слоев было от 3 до 5). Также возродилась технология стекла «золотой рубин» и развивалась технология «медный рубин». Эта дорогая стеклянная масса коллоидной окраски хлорным золотом и медью применялась экономно. В отличие от цветного стекла XVIII века золотой рубин тончайшим слоем покрывал бесцветную стекольную заготовку либо оказывался внутри нее. Такая технология, по сути, относится к многослойному стеклу, но за счет очень тонкого слоя золотого или медного рубина ее называют «нацветом». Медный рубин (стекло цвета бычьей крови) нередко выдувался в массе.
Многослойное стекло, широко распространенное в Богемии, а также цементация, восстановленная Ф.Эгерманном (Северная Богемия), получили развитие на мальцовских заводах.
Современники свидетельствуют, что именно там «впервые удалось производство рубинового стекла, выкрашенного медью, равным образом и уранового стекла, зеленовато-желтого, ныне требуемого преимущественно». Используя многие технические изобретения богемских стеклоделов, на мальцовских заводах остались верны собственному направлению в достижении художественной выразительности предмета. Преобладающим видом обработки мальцовских форм по-прежнему была шлифовка, но виды ее становились более разнообразными, наблюдалась тенденция к дробности и некоторой измельченности элементов, вероятно, не без влияния готических мотивов. В ассортимент мальцовской продукции надолго вошел тип многослойной вазы, бесцветная основа которой покрыта молочным стеклом, а верхний слой чаще всего получал синюю, розовую или алую окраску. В отличие от богемских образцов многослойное мальцовское стекло мало декорировано живописью или золотым орнаментом. Насыщенная орнаментика, наиболее близкая к богемскому виду декорации, стала появляться на предметах, обработанных цементацией. Типичные для мальцовских изделий шлифованные формы
стаканов и бокалов, реже графинов, декорировали чередующимися вертикальными шлифами медово-желтого цвета и цветными полосами. Цветная основа служила фоном для неглубокой гравировки и росписи.
Подобный вид художественной обработки стал непосредственным откликом мальцовских заводов на технологические новшества богемских стеклоделов. Правда, в дальнейшем он не получил последовательного развития на фабриках в Гусь-Хрусталыюм и Дятькове, для мальцовского стеклоделия второй половины XIX века стиле-определяющим направлением осталось изготовление шлифованного бесцветного стекла. Именно этот вид стал каждодневно употребляемым в быту горожан. В последней четверти XIX века он послужил основой для формирования мальцовских прейскурантов. В тот период шлифованное бесцветное стекло было главным видом продукции, которая разнообразием форм и приемов художественной обработки отвечала вкусу и потребностям всех слоев русского общества.
Мальцовское стекло представляло собой прежде всего «промышленную» линию в отечественном стеклоделии. Поэтому оно значительно отличается от продукции других крупных российских фабрик, в том числе и от Бахметевского стекла, которое олицетворяло, по сути, «художественное» направление (до последней четверти XIX века). Отсюда происходит различие в интерпретации европейских новшеств на Мальцовском и Бахметевском заводах и своеобразное преломление художественных идей бидермайера.
Несмотря на очевидные параллели и точки соприкосновения русского искусства и немецкого бидермайера, в отечественной предметной культуре настойчиво проявились своеобразные черты, в значительной степени обусловленные силой неиссякаемых классицистических традиций. Популярность неоготики и второго рококо не повлияла на жизнеспособность традиционных классических форм, особенно в бесцветном стекле и хрустале.
В отличие от австро-немецого искусства, в котором достаточно быстро произошла трансформация стиля империи в бидермайер, русское декоративно-прикладное искусство, и, стеклоделие в частности, в первой половине XIX века продолжало развиваться преимущественно в контексте куль тур классицизма и ампира. Неисчерпаемые традиции классицизма позволяли ему сохранять своеобразие на протяжении всего прошлого столетия, а также обрести свое место в европейской художественной промышленности.
Иллюстрации предоставлены автором.
Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 17 (май 2004), стр.32