Медицинский сон при коронавирусе что это
Искусственная вентиляция легких (ИВЛ): инвазивная и неинвазивная респираторная поддержка
К искусственной вентиляции легких (ИВЛ) прибегают для оказания помощи пациентам с острой или хронической дыхательной недостаточностью, когда больной не может самостоятельно вдыхать необходимый для полноценного функционирования организма объем кислорода и выдыхать углекислый газ. Необходимость в ИВЛ возникает при отсутствии естественного дыхания или при его серьезных нарушениях, а также во время хирургических операций под общим наркозом.
Что такое ИВЛ?
Искусственная вентиляция в общем виде представляет собой вдувание газовой смеси в легкие пациента. Процедуру можно проводить вручную, обеспечивая пассивный вдох и выдох путем ритмичных сжиманий и разжиманий легких или с помощью реанимационного мешка типа Амбу. Более распространенной формой респираторной поддержки является аппаратная ИВЛ, при которой доставка кислорода в легкие осуществляется с помощью специального медицинского оборудования.
Показания к искусственной вентиляции легких
Искусственная вентиляция легких проводится при острой или хронической дыхательной недостаточности, вызванной следующими заболеваниями или состояниями:
Инвазивная вентиляция легких
Эндотрахеальная трубка вводится в трахею через рот или через нос и подсоединяется к аппарату ИВЛ
При инвазивной респираторной поддержке аппарат ИВЛ обеспечивает принудительную прокачку легких кислородом и полностью берет на себя функцию дыхания. Газовая смесь подается через эндотрахеальную трубку, помещенную в трахею через рот или нос. В особо критических случаях проводится трахеостомия – хирургическая операция по рассечению передней стенки трахеи для введения трахеостомической трубки непосредственно в ее просвет.
Инвазивная вентиляция обладает высокой эффективностью, но применяется лишь случае невозможности помочь больному более щадящим способом, т.е. без инвазивного вмешательства.
Кому и когда необходима инвазивная ИВЛ?
Подключенный к аппарату ИВЛ человек не может ни говорить, ни принимать пищу. Интубация доставляет не только неудобства, но и болезненные ощущения. Ввиду этого пациента, как правило, вводят в медикаментозную кому. Процедура проводится только в условиях стационара под наблюдением специалистов.
Инвазивная вентиляция легких отличается высокой эффективностью, однако интубация предполагает введение пациента в медикаментозную кому. Кроме того, процедура сопряжена с рисками.
Традиционно инвазивную респираторную поддержку применяют в следующих случаях:
Как работает аппарат инвазивной ИВЛ?
Принцип работы приборов для инвазивной ИВЛ можно описать следующим образом.
Особенности оборудования для инвазивной вентиляции
Оборудование для инвазивной вентиляции легких имеет ряд характерных особенностей.
Неинвазивная вентиляция легких
За последние два десятилетия заметно возросло использование оборудования неинвазивной искусственной вентиляции легких. НИВЛ стала общепризнанным и широко распространенным инструментом терапии острой и хронической дыхательной недостаточности как в лечебном учреждении, так и в домашних условиях.
Одним из ведущих производителей медицинских респираторных устройств является австралийская компания ResMed
НИВЛ — что это?
Неинвазивная вентиляция легких относится к искусственной респираторной поддержке без инвазивного доступа (т.е. без эндотрахеальной или трахеостомической трубки) с использованием различных известных вспомогательных режимов вентиляции.
Оборудование подает воздух в интерфейс пациента через дыхательный контур. Для обеспечения НИВЛ используются различные интерфейсы – носовая или рото-носовая маска, шлем, мундштук. В отличие от инвазивного метода, человек продолжает дышать самостоятельно, но получает аппаратную поддержку на вдохе.
Когда применяется неинвазивная вентиляция легких?
Ключом к успешному использованию неинвазивной вентиляции легких является признание ее возможностей и ограничений, а также тщательный отбор пациентов (уточнение диагноза и оценка состояния больного). Показаниями для НИВЛ являются следующие критерии:
Медицинский сон при коронавирусе что это
Проблема поражения легких при вирусной инфекции, вызванной COVID-19 является вызовом для всего медицинского сообщества, и особенно для врачей анестезиологов-реаниматологов. Связано это с тем, что больные, нуждающиеся в реанимационной помощи, по поводу развивающейся дыхательной недостаточности обладают целым рядом специфических особенностей. Больные, поступающие в ОРИТ с тяжелой дыхательной недостаточностью, как правило, старше 65 лет, страдают сопутствующей соматической патологией (диабет, ишемическая болезнь сердца, цереброваскулярная болезнь, неврологическая патология, гипертоническая болезнь, онкологические заболевания, гематологические заболевания, хронические вирусные заболевания, нарушения в системе свертывания крови). Все эти факторы говорят о том, что больные поступающие в отделение реанимации по показаниям относятся к категории тяжелых или крайне тяжелых пациентов. Фактически такие пациенты имеют ОРДС от легкой степени тяжести до тяжелой.
В терапии классического ОРДС принято использовать ступенчатый подход к выбору респираторной терапии. Простая схема выглядит следующим образом: низкопоточная кислородотерапия – высокопоточная кислородотерапия или НИМВЛ – инвазивная ИВЛ. Выбор того или иного метода респираторной терапии основан на степени тяжести ОРДС. Существует много утвержденных шкал для оценки тяжести ОРДС. На наш взгляд в клинической практике можно считать удобной и применимой «Берлинскую дефиницую ОРДС».
Общемировая практика свидетельствует о крайне большом проценте летальных исходов связанных с вирусной инфекцией вызванной COVID-19 при использовании инвазивной ИВЛ (до 85-90%). На наш взгляд данный факт связан не с самим методом искусственной вентиляции легких, а с крайне тяжелым состоянием пациентов и особенностями течения заболевания COVID-19.
Тяжесть пациентов, которым проводится инвазивная ИВЛ обусловлена большим объемом поражения легочной ткани (как правило более 75%), а также возникающей суперинфекцией при проведении длительной искусственной вентиляции.
Собственный опыт показывает, что процесс репарации легочной ткани при COVID происходит к 10-14 дню заболевания. С этим связана необходимость длительной искусственной вентиляции легких. В анестезиологии-реаниматологии одним из критериев перевода на спонтанное дыхание и экстубации служит стойкое сохранение индекса оксигенации более 200 мм рт. ст. при условии, что используются невысокие значения ПДКВ (не более 5-6 см. вод. ст.), низкие значения поддерживающего инспираторного давления (не более 15 см. вод. ст.), сохраняются стабильные показатели податливости легочной ткани (статический комплайнс более 50 мл/мбар), имеется достаточное инспираторное усилие пациента ( p 0.1 более 2.)
Достижение адекватных параметров газообмена, легочной механики и адекватного спонтанного дыхания является сложной задачей, при условии ограниченной дыхательной поверхности легких.
При этом задача поддержания адекватных параметров вентиляции усугубляется присоединением вторичной бактериальной инфекции легких, что увеличивает объем поражения легочной ткани. Известно, что при проведении инвазинвой ИВЛ более 2 суток возникает крайне высокий риск возникновения нозокомиальной пневмонии. Кроме того, у больных с COVID и «цитокиновым штормом» применяются ингибиторы интерлейкина, которые являются выраженными иммунодепрессантами, что в несколько раз увеличивает риск возникновения вторичной бактериальной пневмонии.
В условиях субтотального или тотального поражения дыхательной поверхности легких процент успеха терапии дыхательной недостаточности является крайне низким.
Собственный опыт показывает, что выживаемость пациентов на инвазивной ИВЛ составляет 15.3 % на текущий момент времени.
Алгоритм безопасности и успешности ИВЛ включает:
В связи с тем, что процент выживаемости пациентов при использовании инвазивной ИВЛ остается крайне низким возрастает интерес к использованию неинвазивной искусственной вентиляции легких. Неинвазивную ИВЛ по современным представлениям целесообразно использовать при ОРДС легкой степени тяжести. В условиях пандемии и дефицита реанимационных коек процент пациентов с тяжелой формой ОРДС преобладает над легкой формой.
Тем не менее, в нашей клинической практике у 23% пациентов ОРИТ в качестве стартовой терапии ДН и ОРДС применялась неинвазивная масочная вентиляция (НИМВЛ). К применению НИМВЛ есть ряд ограничений: больной должен быть в ясном сознании, должен сотрудничать с персоналом. Допустимо использовать легкую седацию с целью обеспечения максимального комфорта пациента.
Критериями неэффективности НИМВЛ являются сохранение индекса оксигенации ниже 100 мм рт.ст., отсутствие герметичности дыхательного контура, возбуждение и дезориентация пациента, невозможность синхронизации пациента с респиратором, травмы головы и шеи, отсутствие сознания, отсутствие собственного дыхания. ЧДД более 35/мин.
В нашей практике успешность НИМВЛ составила 11.1 %. Зав. ОАИР: к.м.н. Груздев К.А.
Коронавирус и ИВЛ: как лечат самых тяжелых пациентов
— На какие сутки обычно развивается коронавирусная пневмония, требующая серьезной медицинской помощи? Часто слышу, что поражение легких начинается еще до первых симптомов заболевания.
Степень тяжести и распространенность воспалительного процесса в легких напрямую зависят от так называемой вирусной нагрузки, то есть количества вирусных частиц, которые попали в организм человека. Свою роль играют и состояние иммунной системы, генетические особенности, наличие сопутствующих заболеваний. Соответственно, чем больше вирусных частиц, слабее иммунитет, тем быстрее развивается и тяжелее протекает процесс. Хронические заболевания или какие-то генетические особенности, врожденные патологии тоже могут привести к более тяжелому течению COVID-19.
Действительно, поражение легких начинается еще до появления первых симптомов заболевания, но это вполне закономерно. Не будет клинических симптомов, если нет поражения. Я бы сформулировала эту мысль по-другому: главной особенностью COVID-19 является то, что имеющаяся у пациента клиническая картина часто не соответствует степени поражения легких. Этот феномен проявляется, например, неожиданными находками двусторонних пневмоний при случайно выполненных рентгенографии или компьютерной томографии легких. То есть человек чувствует себя хорошо, серьезных жалоб нет, а обратился в учреждение здравоохранения с каким-то другим заболеванием, ему выполнили КТ или рентген и нашли пневмонию. При этом характерных признаков воспаления (кашля, температуры, одышки) не было. Эта особенность коронавирусной инфекции и ставит ее в уникальное положение, когда приходится предпринимать комплекс шагов для своевременного выявления.
— В ситуации, если это случайно выявленная пневмония, она протекает легко или может перейти в тяжелую форму?
К слову, на многих смартфонах, фитнес-трекерах, умных часах есть функция пульсоксиметра. Например, в некоторых моделях смартфонов на задней панели рядом с камерой находится датчик сердечного ритма. К нему надо приложить палец и с помощью установленного приложения измерить уровень сатурации и частоту сердечных сокращений.
— В каких случаях принимается решение о подключении пациента с COVID-19 к аппарату искусственной вентиляции легких? Речь идет о пограничных состояниях?
— В принципе некорректно сравнивать летальность среди тех пациентов, которые находились на аппарате искусственной вентиляции легких, и тех, которые обошлись без ИВЛ. Это две совершенно разные группы. В аппаратном дыхании нуждаются люди, которые по каким-то причинам не могут дышать самостоятельно, у них критически нарушен газообмен в легких: кислород не может перейти из легочной альвеолы в кровь, а углекислый газ, наоборот, из крови в альвеолу. Это угрожающая жизни ситуация, поэтому перевод на ИВЛ действительно в какой-то мере последний шанс на спасение.
Что касается SARS-COV-2, который вызывает COVID-19, на сегодня лекарственных средств с хорошей доказательной базой против этого вируса нет. Мы уповаем на ответ собственной иммунной системы человека. Аппаратная поддержка (по сути, искусственное жизнеобеспечение) дает время организму справиться с вирусной нагрузкой.
— Есть ли методы, позволяющие отсрочить перевод пациентов с коронавирусом на искусственную вентиляцию легких?
На ИВЛ переводятся только те пациенты, у которых кислородотерапия с помощью носовых катетеров или лицевой маски и поворот на живот были неэффективны. Если эти меры не позволяют добиться улучшения оксигенации, мы принимаем решение о переводе на аппаратное дыхание, что позволяет моделировать функцию дыхания и увеличить процент кислорода в подаваемой смеси.
— Пожалуй, только высококлассный специалист четко знает, когда человека нужно переводить на ИВЛ. Ведь промедление, как и спешка, может сыграть не в пользу человека.
— Действительно, это должны быть высококвалифицированные анестезиологи-реаниматологи со стажем. На самом деле есть ряд еще более тонких и информативных показателей, кроме сатурации. Например, в реанимационных отделениях мы берем артериальную кровь для проведения лабораторных исследований, анализируются ее кислотно-основное состояние и газовый состав. Если парциальное напряжение кислорода меньше определенного уровня, это является абсолютным основанием для перевода на искусственную вентиляцию легких.
— А проводится ли обучение врачей в регионах? Ежедневно появляются новые знания по ведению коронавирусных пациентов, этот опыт важно донести до коллег.
— За каждым регионом закреплены консультанты, которые оказывают методологическую и практическую помощь, при необходимости могут выехать в конкретную больницу. Например, я закреплена за Гомельской областью. Кроме того, мы записываем видеолекции для докторов. Работы много, но она слаженная, врачи знают, что им делать.
Что касается перевода на ИВЛ, после 2009 года, когда была вспышка пневмоний, вызванных свиным гриппом, наша служба получила уникальный опыт. За эти годы мы очень далеко шагнули. В Беларуси накоплены знания и методики выхаживания пациентов с тяжелыми респираторными дистресс-синдромами, поэтому к этой пандемии мы были хорошо подготовлены. Аппаратов искусственной вентиляции легких у нас достаточно, есть квалифицированные кадры.
По данным наших зарубежных коллег, и мы это видим тоже, частота тромбозов у пациентов с COVID-19, находившихся в отделениях реанимации и интенсивной терапии, составляет порядка 30%. То есть у каждого третьего пациента с тяжелым течением COVID-19 имеют место какие-либо тромботические осложнения. Это могут быть тромбозы глубоких вен, тромбоэмболия легочной артерии, острый коронарный синдром, инфаркты или ишемические инсульты. Еще одной особенностью коронавирусной инфекции является то, что при COVID-19 отмечается полиорганность повреждения. То есть страдают не только легкие, но и сердце, и почки, и нервная система. А в этом случае ИВЛ не поможет, нужно улучшать реологические свойства крови.
— Многих ли пациентов удается отключить от ИВЛ и перевести в палату?
— Вопреки распространенному среди обывателей мнению, ИВЛ не приговор, отключить от аппарата удается достаточно много пациентов. Однако нужно понимать, что процесс отлучения может занимать до двух третей всего времени нахождения на искусственной вентиляции легких. Снять пациента с ИВЛ непросто, это искусство.
У человека, которого в критическом состоянии перевели на аппаратное дыхание, в течение нескольких дней развивается атрофия мышц. Особенно это касается пожилых людей, которым и так свойственна возрастная естественная потеря массы и силы мышц. Если пациент неделю находился на ИВЛ, заставить его мышцы снова работать становится очень сложно. Процесс отлучения пожилых от искусственной вентиляции легких занимает дни, недели. Обязательно приходит реабилитолог, делаем гимнастику и т.д.
— Как проходит отлучение пациента от ИВЛ? Есть ли какие-либо техники тренировки дыхания?
Процесс отлучения от аппарата постепенный. Как я отмечала, он может занимать от нескольких дней до нескольких недель в зависимости от возраста пациента, тяжести заболевания. Сначала мы тренируем дыхание с помощью аппарата, постепенно изменяя параметры. Условно говоря, здоровый человек делает 16 вдохов в минуту. Мы выставляем специальный режим вентиляции, чтобы аппарат дышал за пациента 12 раз, а остальные четыре вдоха он делал сам. Затем начинаем снижать аппаратную поддержку и в итоге выставляем режим спонтанного дыхания. И только тогда, когда у человека появляются силы, ставится вопрос о том, чтобы полностью снять его с ИВЛ.
— Нуждаются ли пациенты с COVID-19 после этого в длительной реабилитации?
— Все пациенты, которые проходят через критические состояния в реанимации, в том числе после пневмоний, нуждаются в длительной реабилитации. И легкие нужно восстановить, и оправиться от стресса. У нас ежегодно есть пациенты с тяжелыми пневмониями, дистресс-синдромами, система их реабилитации хорошо налажена.
— Может ли экстракорпоральная мембранная оксигенация (ЭКМО) стать альтернативой ИВЛ при лечении коронавирусных пациентов?
— ЭКМО широко применяется, в частности, в кардиохирургии. Что касается тяжелых форм ОРДС, экстракорпоральная мембранная оксигенация показана пациентам с тяжелыми его формами, когда кислород не проходит из альвеол в кровь, то есть при неэффективности поддержания газообмена с помощью ИВЛ. Однако эта процедура непростая, очень дорогая и требует специально подготовленного персонала. Ни в одной стране мира ЭКМО не является панацеей и не может служить полноценной альтернативой ИВЛ, потому что тяжесть состояния связана не только с респираторными нарушениями, но и тромбозами, тромбоэмболиями и диссеминированным внутрисосудистым свертыванием крови.
Метод может точечно использоваться в отдельных случаях при ряде условий. При COVID-19 ЭКМО на сегодня используется нечасто. С момента начала эпидемии пациентам с подтвержденным диагнозом во всем мире проведено более 800 таких процедур, в том числе свыше 200 в Европе. С учетом количества заболевших это очень маленький процент.
— По прогнозам экспертов, коронавирусом переболеет большая часть земного шара. К счастью, 80-85% перенесут заболевание бессимптомно или в легкой степени. Какие рекомендации можно дать населению, чтобы не допустить тяжелого течения болезни и, соответственно, не попасть на ИВЛ?
Избежать встречи с вирусом будет трудно. Сейчас многие эксперты действительно прогнозируют, что около 70% населения земного шара переболеют. Этот вирус имеет тенденцию встроиться в обычную сезонную заболеваемость, поэтому не встретим его сегодня или завтра, встретим через год. В любом случае нужно постараться снизить вирусную нагрузку с помощью тех рекомендаций, которые дает наша система здравоохранения. Это очень простые правила, которые можно соблюдать и при этом работать и жить активной жизнью.
Например, группе риска в общественных местах желательно носить маски. Здоровым людям, кто не входит в группу риска, это не обязательно. Вместе с тем призываю к ответственности: если вы чувствуете себя плохо, вам не здоровится, проявите уважение к обществу и тоже наденьте маску, чтобы не заразить тех, кто находится рядом с вами.
Если вы не равнодушны и заботитесь об экологии, пользуйтесь в быту многоразовыми масками. Сейчас их в магазинах полно, на любой вкус и цвет, и стоят недорого. Неприятно видеть кучи выброшенных масок, валяющихся на земле возле лечебных учреждений, магазинов, во дворах. Да и в океане уже плавают тонны масок.
Медицинский сон при коронавирусе что это
Согласно мировым данным, до 88 % пациентов с COVID-19 страдают от бессонницы. Кроме того, нарушения сна, связанные с работой в условиях коронавирусной инфекции, испытывает 30 % медперсонала. Распространенность нарушений сна в период второй и третьей волн варьировала от 3 % до 88 %. Причем больше страдали пациенты (74,8 %), медработники — 36 %, население в целом — 32,3 %. Больные COVID-19 испытывали трудности со сном в остром периоде, а также бессонницу, депрессию и тревогу 6 месяцев спустя.
В интервью «МВ» заведующая неврологическим отделением РКМЦ Управления делами Президента Республики Беларусь, врач-невролог-сомнолог, кандидат мед. наук, доцент Наталия Чечик рассказала, на что обратить внимание при диагностике и лечении расстройств сна, в т. ч. возникших на фоне COVID-19.
Наталия Чечик, заведующая неврологическим отделением РКМЦ Управления делами Президента Республики Беларусь, врач-невролог-сомнолог, кандидат мед. наук, доцент. Наталия Михайловна, когда можно говорить, что у пациента бессонница? Что значит здоровый сон?
Бессонница, или инсомния, — это расстройство сна, связанное с невозможностью либо его начать, либо качественно поддерживать, либо ощущать восстанавливающий эффект сна. При бессоннице человек не спит не менее трех ночей в неделю в течение трех месяцев.
Бессонница бывает острая и хроническая. Острая появляется, как правило, как реакция на стресс и заканчивается после короткого курса лечения. Рекомендуется соблюдение режима и гигиены сна. Назначаются седативные препараты (рецептурные и безрецептурные), поведенческая терапия.
Острая инсомния нередко излечивается самостоятельно, без медикаментов, исчезает вместе с вызвавшим ее стрессом. Но если это состояние длится более 3 месяцев (сохраняются стресс, провоцирующие и поддерживающие факторы), инсомния переходит в хроническую форму, клинически присоединяются коморбидные расстройства: неустойчивое артериальное давление, боли в сердце, головные боли и т. д. Классификация инсомнии насчитывает около 50 различных форм хронической бессонницы.
Продолжительность здорового сна у взрослого человека — 7–8 часов. Нормальный 8-часовой сон состоит из 4–6 циклов, каждый по 90 минут, любой цикл содержит 2 фазы: быстрый (15–25 % от всего сна) и медленный (75–85 %) сон.
В фазе быстрого сна мы видим сновидения, реализуем свои эмоции. В эту фазу происходит переработка информации, поступившей в мозг в период бодрствования, включение механизмов памяти, стабилизация эмоциональной сферы и др.
Во время глубокого сна восстанавливаются энергетические запасы мозга и организма в целом, происходит синтез белков, гормонов, ферментов. Сон — восстановительный процесс организма, и его дефицит вызывает когнитивные, обменные, гормональные нарушения, повышенный уровень стресса.
Почему возникает бессонница, каковы причины и особенности нарушения сна при COVID-19?
Основная причина бессонницы — гиперактивация. Если она связана с мозговыми нарушениями, то называется корковой, если с заболеванием вегетативной нервной системы — симпатической, если с гормональными нарушениями щитовидной железы — эндокринной.
Эмоциональная гиперактивация ассоциирована с тревогой, внутренним напряжением, страхами, когнитивная — с навязчивыми мыслями, поведенческая — с нарушениями гигиены сна, депривацией сна, сменной работой, джетлагом. Гиперактивация может быть вторичной, т. е. возникать при психических расстройствах (тревожных, депрессивных, аффективных), хроническом болевом синдроме.
Одна из главных причин развития бессонницы — снижение синтеза мелатонина. В современных условиях этому способствуют искусственное освещение, посменная работа, смена часовых поясов в течение суток, прием некоторых лекарственных средств, различные заболевания.
К слову, функции мелатонина не ограничиваются снотворным действием. Этот гормон обеспечивает регуляцию биоритмов, нормализацию АД, снижает энергетические затраты миокарда, нормализует моторику и секрецию желудка, регулирует работу эндокринной системы, оказывает антидепрессивный эффект, обладает противораковыми свойствами, а также способствует укреплению иммунной системы. При снижении количества мелатонина снижается и выработка Т-лимфоцитов, Т-киллеров, убивающих инфекцию, соответственно, ослабляется антивирусный иммунитет.
С возрастом синтез мелатонина уменьшается. Есть предположения, что этим можно объяснить, почему люди старше 65 лет более подвержены заражению COVID-19.
Если говорить о бессоннице на фоне COVID-19, то по сей день в сомнологии открытым остается вопрос о связи между заболеваемостью коронавирусом (вирусная нагрузка), острым респираторным дистресс-синдромом и нарушениями сна, поскольку симптоматика в клинической практике не всегда вписывается в логику причинно-следственных связей. Исходя из литературных данных и наших собственных наблюдений, можно выделить две причины инсомнии.
Первая — психологическая — стресс, тревога, страх перед заболеванием, одиночество и отсутствие поддержки близких во время изоляции. Вторая причина связана непосредственно с вирусным поражением головного мозга и центральной нервной системы (ЦНС). Одна из составляющих этого поражения — воздействие на гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковую систему, которая вырабатывает гормоны, защищающие нас от стресса. Кроме того, вирус поражает структуры, отвечающие за сам сон, — ретикулярную формацию, подкорковые ядра, ядра ствола мозга.
Вирус может достигать ЦНС через носовые, а также гематогенные маршруты. Последующая секреция иммунологических медиаторов сопровождается возбудительными реакциями со стороны нервной и эндокринной систем. Также во время болезни головной мозг испытывает интоксикацию — корковая причина инсомнии. Интоксикация вызывает повышенную сонливость и заторможенность: человек спит днем, ночью уснуть не может, в итоге нарушаются циркадные ритмы. С другой стороны, возникают болевые синдромы, головные боли, которые в свою очередь тоже нарушают сон.
Кроме бессонницы наблюдаете ли еще какие-либо расстройства сна на фоне COVID-19?
Как осложнение коронавирусной инфекции развиваются опасные состояния с нарушением дыхания — обструктивное и центральное апноэ сна. Синдром обструктивного апноэ сна (СОАС) характеризуется храпом, периодическим спадением верхних дыхательных путей на уровне глотки и прекращением легочной вентиляции при сохраняющихся дыхательных усилиях, снижением уровня кислорода крови, грубой фрагментацией сна и избыточной дневной сонливостью.
Центральное апноэ сна возникает вследствие поражения дыхательного центра. Синдром апноэ сна вызывает нарушение газообмена, гипоксию, гипоксемию, ухудшение оксигенации головного мозга, сердца, обусловливает степень тяжести кардиологических, сосудистых заболеваний, когнитивных нарушений. СОАС является фактором риска развития инфарктов сердца и мозга, синдрома внезапной смерти во сне вследствие нарушения сердечного ритма.
Еще одно осложнение COVID-19 — синдром беспокойных ног во сне, вызванный полинейропатией, которая может развиваться в постковидном либо остром периоде. У человека возникают неприятные ощущения (боль, онемение) в нижних конечностях, из-за чего он беспорядочно двигает ногами во сне, чтобы как-то облегчить это состояние, и просыпается.
У пациентов, переболевших COVID-19, наблюдаются астенические и тревожные расстройства.
В центре разработаны и внедрены программы реабилитации для перенесших COVID-19 и получивших неврологические осложнения. Мы уже обследовали 100 пациентов, обратившихся с различными расстройствами сна после перенесенной коронавирусной инфекции. Сейчас обрабатываем полученные данные, смотрим, какие фазы сна нарушены, как часто встречаются дыхательные расстройства и т. д.
Врачи общей практики отмечают, что на бессонницу постоянно жалуются пожилые пациенты…
На самом деле это может быть псевдоинсомния. Во-первых, с возрастом потребность в сне уменьшается до 6–7 часов. Во-вторых, у пожилых людей, которые не работают, нарушается режим дня: они могут вздремнуть в обед или уснуть часов в 8 вечера. Конечно, к 2 часам ночи они уже выспались, но пробуждение в это время воспринимают как бессонницу. То есть у пожилых людей сон может быть фрагментированным. Общее время сна за сутки тем не менее составляет 6–7 часов, и этого достаточно в пожилом возрасте. Хотя и в таком случае они могут не чувствовать себя отдохнувшими: сказываются плохое общее состояние, подавленность, возможно, тревожно-депрессивные расстройства, энцефалопатия. Люди, которые трудились в ночную смену, страдают бессонницей вследствие сформированного нарушения циркадных ритмов.
Каким образом полноценный сон способствует хорошему самочувствию?
Сон играет важную роль в регуляции клеточных процессов, а также гуморального иммунитета. Недосыпание может снизить негативный иммунный ответ и повысить риски развития психических расстройств.
Функция здорового сна — анаболическая, т. е. синтез гормонов, ферментов, белков, которые вос-станавливают структуры тканей организма и тем самым обеспечивают увеличение продолжитель-ности жизни. Выработка соматотропного гормона, способствующего синтезу белка и таким образом росту и развитию организма в детском возрасте, у взрослых обеспечивает регенерацию тканей. Женщины наверняка замечали: стоит хорошо выспаться, как морщинки разглаживаются.
В глубоком сне осуществляется очистительная функция головного мозга. Очищение в организме происходит посредством лимфатических сосудов, которых нет в ЦНС. В ЦНС есть гематоэнцефалический барьер, который полностью ее защищает от вредных воздействий. Очищение здесь происходит путем вымывания вредных веществ, продуктов жизнедеятельности головного мозга спинномозговой жидкостью в период глубокого медленного сна. Соответственно, если медленного сна недостаточно, очистительная функция не выполняется, происходит накопление патологического белка — амилоида. Все это приводит к нарушениям памяти, внимания и заканчивается выраженными когнитивными расстройствами, деменцией.
Как диагностировать и лечить бессонницу, в т. ч. возникшую на фоне COVID-19? На что стоит обратить внимание врачам общей практики?
Самый достоверный способ диагностики нарушений сна — полисомнография. Это не рутинный метод, но он вполне доступен в крупных клиниках. В нашем центре лаборатория сна существует уже 10 лет. Пройти обследование может каждый, кто страдает нарушением сна. Показание определяет врач любой специальности. Полисомнография позволяет выявить, какой цикл сна нарушен, проконтролировать ночную сатурацию, обнаружить дыхательную, сердечно-сосудистую патологию во сне, проследить колебания артериального давления, диагностировать синдром апноэ сна, синдром беспокойных ног и т. д. Мы выявляем основную причину расстройства сна — первично оно или возникло вследствие патологии внутренних органов или систем. После обследования подбираем лечение.
К сожалению, терапевты иногда недооценивают серьезность ситуации с нарушениями во сне. Нельзя назначить снотворный препарат, не разобравшись в причине бессонницы. Действие различных групп снотворных препаратов не учитывается.
К расстройствам сна нужно подходить дифференцированно, воздействовать на причину.
Классификация насчитывает до 50 видов бессонницы, поэтому ключевое значение имеет их точная диагностика и адекватная терапия.
Терапевт должен исключить заболевания, при которых бессонница является симптомом. Кроме того, необходимо провести психотерапевтическое тестирование на выявление депрессии, тревоги и др. Пожилому пациенту можно предложить некоторое время вести дневник сна, чтобы проследить, достаточно ли он спит в сутки. Врач общей практики может поставить предварительный диагноз и направить к узкому специалисту, в т. ч. сомнологу.
У перенесших COVID-19, особенно в тяжелой форме, развиваются астенические, тревожные расстройства, одним из симптомов которых является бессонница. Таким пациентам стоит поработать с психологами, психотерапевтами. Как правило, необходимо комплексное лечение: общеукрепляющее, снимающее тревогу, страх, напряжение, а также психотерапевтические методы коррекции.
Особое внимание уделяется назначению мелатонина, который вошел в протоколы профилактики и лечения начальных проявлений COVID-19 благодаря его свойствам иммунной защиты. Мелатонин назначается при бессоннице, особенно у пожилых людей, когда синтез его недостаточен.
Эффективны ли при бессоннице валериана, ромашка и т. п.?
Это действительно неплохие средства. Нормализовать легкие расстройства сна можно с помощью народных средств, таких как мед с молоком на ночь.
Полезны продукты, богатые триптофаном, недостаток которого может привести к бессоннице, — индейка, бананы, сыр, кунжут.
Обязательна гигиена сна: не переедать на ночь, не употреблять вечером тяжелые, жирные продукты, например, красное мясо (организм продолжает работать, переваривая пищу). Алкоголь оказывает быстрое усыпляющее действие, но продукты его распада, наоборот, вскоре вызывают пробуждение.
С какими редкими видами нарушений сна к вам обращались? Поделитесь случаями из практики.
Примечательны случаи парасомнии — снохождение, сноговорение, ночные кошмары, страхи, сонный паралич и т. д. Также один из самых известных видов — синдром ночной еды, который может быть проявлением нарушения пищевого поведения. Были пациенты, которые вставали ночью поесть, причем делали это в состоянии сна, а проснувшись утром ничего не помнили.
Быстрый сон называется парадоксальным, потому что в эту фазу головной мозг работает так же активно, как и при бодрствовании, а мышцы полностью релаксированы.
Когда происходит задержка перехода из фазы быстрого сна в бодрствование, у человека возникает такое состояние, как сонный паралич, или т. н. синдром старой ведьмы. Человек не может двигаться, а мозг не полностью пробудился. При этом возникают кошмарные сновидения. Существует легенда: умирая, старая ведьма садится человеку на грудь и передает свои способности. Сонный паралич возникает при стрессах, эмоциональном потрясении. Когда я преподавала в университете, одна из моих студенток провела опрос среди своих однокурсников. Выяснилось, что сонный паралич в различной степени испытывали около 90 % студентов.
Нередко встречаются пациенты с бруксизмом. Это серьезное нарушение, при котором зубы стираются почти наполовину. Таких пациентов направляем к ортодонтам, чтобы изготовить специальные капы.
Встречался в моей практике и синдром снохождения, а также случаи вокализации — смех, напевание во сне, издавание других звуков.
Наблюдались пациенты с гиперсомнией, когда длительность сна значительно превышает норму либо человек засыпает в самый неподходящий момент днем на фоне всплеска эмоций или смеха. Одним из проявлений таких состояний является нарколепсия. До конца это явление не изучено, выявляется врожденный недостаток орексин-содержащих нейронов, участвующих в регуляции циклов сон/бодрствование.
Другой причиной являются скрытые психологические проблемы пациента. Так, у нас обследовалась девочка, у которой был скрытый конфликт с матерью. Чтобы избежать ссор, когда мама приходила с работы, девочка уходила спать. Впоследствии это трансформировалось в засыпание днем — во время работы и в другие неожиданные моменты.
С каждым пациентом приходится разбираться индивидуально, причины бессонницы самые разные. Нужно постоянно учиться, читать, ведь каждый день перед тобой очень много загадок. Приходишь на работу — и всякий раз предстоит решить какой-то ребус. Это большая ответственность.