Лучше быть под клобуком чем под каблуком
Лучше быть под клобуком чем под каблуком
Я поведу тебя в музей! –
Сказала мне сестра.
Герой Второго Уровня
– Да ало, ало. Ало же. Вам кого?
Опять звонит. Отвратительный сигнал у городского телефона, тонкий, въедливый. И мелодию не поменяешь.
– Ало. Как, будем говорить, или продолжим трубками кидаться?
– Опять я, что ли, здесь?
– Слушайте, не я же вам звоню. Вообще-то. Сами представьтесь.
Снова раздаются дробные гудки.
Нет, на этом мужичок не остановится. Голос рыхлый; говорит рывками, сразу слышно, что упрямый. Должно быть, кряжистый и невысокий, а на плечах топорщатся черные волосы с проседью. Слева кустик, справа кустик. На голове залысины. Лоб в тяжелых морщинах. И брови нависли.
– И снова здрасьте. Может, все-таки вы объясните, кто вы? и куда звоните? и кому? может, вам дали ошибочный номер?
– Домой я звоню, понятно? Супруге. А попадаю к тебе. У меня сейчас карточка кончится. А киоски все позакрывались до утра. А симка, прикинь, не контачит. Такая тут страна.
– И что же, из отеля слишком дорого?
Подпустил иронии, не удержался.
Неизвестный голос помягчел, стал высокомерно-снисходительным.
– Ты не понял, брат. Мы тут на джипах, через всю страну, мы едем.
– А, сафари? Соболезную. Попробуйте жене на сотовый набрать, у нее же есть мобильный?
Еще один укольчик, легкий, но болезненный. Впрочем, кажется, у мужика слоновья шкура, он таких укольчиков не замечает.
– Да не берет она, ты понимаешь? – железо в голосе вернулось, но стало ржавым. – Опять небось забыла где-нибудь. А он на первом же звонке включается, зараза, пи-пи-пи, оставьте сообщение. И деньги жрет. А послезавтра вылетать домой, не сговоришься. Чччерт. Чччерт. Чччерт.
Слышно, как мимо звонящего проносится машина; ветер бьет взрывной волной.
– Что же вы так чертыхаетесь? Побойтесь Бога.
– Какого бога? А, ты в этом смысле. В общем, ладно. Как, говоришь, тебя зовут? Меня – Старобахин. Николай Петрович. Николай. А ты?
– Саларьев. Павел Саларьев.
– Павел, послушай сюда. Если уж так. Сейчас у вас там сколько? Двенадцать уже? У меня десять тридцать. Ну да. Так точно, десять тридцать. Ручка есть? Мужик, прошу, давай по быстрому, пока не поздно, спиши мой номер. Три девятки семь восемь ноль семь. Списал? И мобильный супруги, на всякий… Успеваешь? Позвони с утра на станцию, узнай, в чем дело, лады? Не нравится мне это. Я карточку куплю…
Телефон сглотнул, и связь оборвалась.
Саларьев отругал себя за мягкотелость; нужно было нахала послать, далеко и надолго. И решил, что надо позвонить домой, в Питер. После этого – «мужик», «по быстрому», «списал» – почему-то захотелось вдруг услышать честный, ровный, без малейших примурлыкиваний голос Таты. Вяловатый, выдохшийся, как минеральная вода в приоткрытой бутылке. Но домашний ласковый и теплый. Или же, наоборот, холодный – когда они поссорятся. В Тате странно сочетаются расплывчатость и определенность.
– Ой, Пашуля, мой милый… Я так соскучилась! Когда же тебя наконец выпустят на волю?
– Вот сдам экзамен на звание швеи-мотористки, и сразу. Как поживаешь, Татуся? Что куколки? Какие в Питере погоды?
– Холодно и ветер, как положено… Начинаю новую… Нет, ну все-таки, когда?
– Завтра сдаемся, если все тудем-сюдем, через два дня.
– Навсегда. Пока труба не позовет.
– Я тебе дам трубу. Пашка, хватит с нас труб. Давай переходить к оседлой жизни. Пашк, ну правда, сколько можно? Я взаперти, ты неизвестно где…
– Я известно где. В столице нашей родины. Москве.
– …незнамо где, так жизнь пройдет, состаримся, умрем, Паш, я правду говорю, возвращайся домой, под бочок, и больше никуда и никогда.
– Тат, давай не будем.
– Начинать не будем, вот что. А то опять схлестнемся. Не хочу.
– И я не хочу. Но и жить мне так тоже надоело. Рваным стежком…
– Зачем тогда звонил?
– Пообщался. Спокойной ночи.
Бух. Она швыряет трубку громче Старобахина.
И так всегда. Начинается по мелочи, слово за слово, доходит до крика: а ты? а ты! Разругавшись, ходят надутые, обоим плохо, оба ждут, кто не выдержит первым. Час, день, три дня, неделю. Настроение паршивое, все валится из рук. Но как только кто-то побеждает гордость, идет с прижатыми ушами замиряться, тут наступает всемирный рассвет, камень падает с сердца, все ладится и удается слету. А через недолгое время опять: это ты сказал! нет, это ты сказала! ах, так?!
Раздраженный Павел смял бумажку с телефоном Старобахина, хотел было выбросить в мусорку, но почему-то вдруг остановился. Стало интересно. Как в книжке, когда завязался сюжет – ну-ка, что там у вас приключится? Он сдвинул очки на кончик носа и, не отрываясь от бумажки, набрал по проводному телефону продиктованный номер: девять-девять-девять семь восемь ноль семь. Услышал мелкие гудки. Занято. Через минуту повторил. И тот же результат. Попробовал отвлечься. Заварил никудышного чаю. Неспешно выпил, глядя в телевизор. Звук выключен: мелькание картинок расслабляет, а про что там говорят – неинтересно. Набрал еще разок. Ту-ту-ту. Разговорчивая дамочка, однако… и вдруг промелькнула догадка, смутная, прохладная, как тень.
Не вставая с кресла (руку протянул – и в коридоре; квартиренка крохотная, общей площадью шестнадцать метров), цапнул с тумбочки под вешалкой мобильник. Пробежался по упругим кнопкам: три девятки семь восемь ноль семь. Замер. Смертельно тихо. Капля из крана звонко бьет по железной раковине: надо будет срочно починить.
– Стойте! я больше не буду! не буду! да подождите вы! – из-за окна доносятся пивные голоса.
Две секунды ожидания… нормальные, протяжные гудки… четыре… в коридоре заныл городской телефон. Павел снял проводную трубку, прижал ее к правому уху, а мобильник к левому, сказал в него: ало. В правом ухе неприятно раздалось: ало. Как прикажешь это понимать? – как прикажешь это понимать? Сумасшедший дом – сумасшедший дом.
Он разговаривал с собственным эхом. Набирал продиктованный номер, а попал на собственный домашний.
Вот тебе и черт-черт-черт. Нехорошо.
Офис Ройтмана расположился в самом центре, на Софийской набережной. Напротив, через Москву-реку – восточный Кремль; он как будто сделан из папье-маше и раскрашен веселой гуашью. На узкой улице толкаются роскошные машины; прохожих мало, как посетителей в заброшенном музее. Когда-то здесь стоял особнячок. На излете 90-х Ройтман начал расширяться и облюбовал себе местечко близ Кремля; особняк решили не сносить, и полностью встроили в новое здание. Теперь из сердцевины полированного мрамора выступают белые колонны и стыдливо-желтые оштукатуренные стены. Словно гигантская галька с окаменелой ракушкой внутри.
В офисном предбаннике царит непроницаемая тишина, искусственная легкая прохлада – Юлик Шачнев, куратор проекта, постоянно жалуется, что воздух пахнет надкушенной сливой, а он терпеть ее не может. Футляры долго, скучно проверяют. Бережно, слоями вынимают вкладыши, чтобы не сколоть фигурки, висящие на петельках; неспешно изучают документы. Из отдельной зашторенной комнаты выходит человек, космически вежливый и безразличный. В толстом панцире бронежилета он похож на черепашку. Молча, прижимая локтем автомат, сопровождает на восьмой этаж, где расположены хозяйские покои.
Удивило поведение священника
Православие в вопросах и ответах. Православный форум «Соборно.ру»
Удивило поведение священника ⇐ Православие в вопросах и ответах
Модератор: м. Фотина
Сообщение Evgeniy » 09 авг 2014, 23:08
Сообщение Марфа » 10 авг 2014, 00:08
Сообщение Evgeniy » 10 авг 2014, 21:09
Сообщение Сентябринка » 11 авг 2014, 18:44
Сообщение Evgeniy » 11 авг 2014, 19:33
Сообщение Kolechko » 11 авг 2014, 20:19
Сообщение Evgeniy » 11 авг 2014, 20:26
Сообщение Venezia » 11 авг 2014, 20:48
Сообщение Evgeniy » 11 авг 2014, 21:02
Да, это кэп 
А священник, он смущается просто, как и «мой» батюшка, видимо. Хотя, без понятия.
Тут нужно личность знать отдельно взятого священника, наверное. По крайней мере, к такому выводу пришел.
Сообщение Venezia » 11 авг 2014, 21:04
Сообщение Evgeniy » 11 авг 2014, 21:22
Добавлено спустя 10 минут 44 секунды:
Сообщение Venezia » 11 авг 2014, 21:32
Сообщение Evgeniy » 11 авг 2014, 21:41
Venezia, весьма кстати. Я всю прошлую неделю ел одну овсянку на воде 
— лень было еще что-то готовить.
Спасибо 
Сообщение Venezia » 11 авг 2014, 21:48
Сообщение Evgeniy » 11 авг 2014, 21:54
У меня часто такие «разгрузки» бывают. По причине, что готовить нормально не умею Правда, сегодня ел курицу «по-купечески» (она была куплена в магазине). Но они мне на пользу, бесспорно, «разгрузки».
Venezia, Вы оффтопите, впрочем, мило.^_^ И я тоже оффтоплю вслед за Вами. И все же. 
Давайте не будем.
Лучше быть под клобуком чем под каблуком
А что же в этом хорошего. а? Жить заглядывая кому-то в рот, бегать на полусогнутых. Лучше умереть стоя, чем жить на коленях.
Подкаблучник делает всё,чтобы не разгневать желанную.А это иногда не правильно.У каждого свои мнения,желания,увлечения.
Так сами потом такого тютей матютей называете. Мужик, чел со стержнем должен быть. Что это за опора если она под каблуком?
кому-то плохо, а кому-то хорошо. Денек полебезил, зато все постирано, поутюжено, прибрано и сыт, и всё за тебя решено
Ну не знаю. Наверно подкаблучников устраивает таким быть. Другое дело, что таких презирают. Но от этого никому не плохо.
Не представляю, чтобы мужчины избегающие домашней работы, так говорили. Если только неблагополучные отношения. Да и то, по отношению к себе вряд ли такое сказали. Скорее бы казали: «Ты что»
. «Ты что, хочешь, чтобы я был под твоим каблуком?»
Говорят так. Я тебе че поди подай, иди на куй не мешай.
Подкаблучник, это тот, за кого все решения принимает женщина, а отдувается за последствия он. И в чем прелесть такого? 
Наоборот, говорят хорошо, ни о чем не надо думать, беспокоиться, за тебя все решили, все сделали! Чем не жизнь.
Жизнь ударит обухом Сам поймёшь потом Лучше жить под клобуком Чем под коблуком!-из монашеского фольклора
Ну смотря каму как может ему нравица быть род каблуком у той КОВО он очень любит за ещё ноги на каблуках:-)
А что хорошего,когда человека лишают права выбора,права принимать собственные решения и т.д. и т.п.
Ну таких довольно много)К сожалению.
А ну так даже статно звучит!)А то подкаблучник,как оскорбление прям)))
Лучше быть под клобуком чем под каблуком
1 вариант симпатичнее, а во 2м слишком много ограничений. 
под каблуком-это мужчина,под клобуком-змея. и ещё какая
каблук на ноге клобук на голове
не путать низ с верхом
Под каблуком-мужик.А под клобуком-наш отец Звездоний
Правильно под каблуком, но лучше под ним не быть:-)))
а это от желания зависит. где кто находиться хочет
Это одно и тоже место
только каблук ниже. клобук выше
клобук это головной убор. а остальное решайте сами
и то и другое,в зависимости от того о ком идет речь
смотря про кого мы говорим. про агностика или нет
Мы говорим про слова. Всё просто
тогда это разные слова. всё просто
а это кому что ндравитса,я предпочту свободу )))
Под каблуком обычно муж,а под клобуком голова.
Кажется,что-то связанное с соколиной охотой.
Под каблуком не каждый А в лавре у всех клобук
А что это за слово-клобуком? первый раз слышу
что означает это слово
так это колпак священника или шапочка для сокола?
Это слово имеет два значения.
Лучше под сапогом. да и произносится четче..
А оба раза не правильно)), правильно на шее))
это два разных слова с разными значениями)
и зачем голову людям морочить? )
Лучше быть под клобуком чем под каблуком
Мужик должен быть подкоблучником. иначе он не мужик. мужик
С чего это? Самодостаточность никто не отменял. а если вы о свободе выбора и воли, то это есть у каждого по праву рождения. Просто не все мужчины хотят нести ответственность за себя, свою жизнь и семью САМИ! Поэтому это делают женщины(бабы). и это их ошибка.
да не в том дело. бывают и прихоти. нуууу. сделать вид, что ублажил. аль женщинам это не приятно. )))
Неправильно построеный вопрос. Что значит подкаблучник? Нужно всегда уметь уступать, и идти на компромисы? Это совершенно все не правильно! Уступать в некоторых случаях нужно, а на компромисы идти тем более.
Мой отец в старом доме пять раз печку перекладывал. то ту не ьут, то там не там. а просто любил и выполнял её прихоти. в конце концов два дома построил. даже можно сказать три. на втором этаже такая же квартира со всеми удобствами. Ну вот такие они подкаблучники. просто он её всю жизнь любил. я бы таким тоже хотел бы быть.
Значит я такой же, подкаблучник. 
Нуу. это послевоенное поколение. Мать в 15 лет снаряды точила, а отец в 16 на восстановление Сталинграда. на правой руке два пальца потерял, а топором работать не разучился.